Больше рецензий

takatalvi

Эксперт

по ацтекскому коневодству

29 июня 2015 г. 03:08

364

4

Памятуя о незабвенной сотне лет одиночества, я собиралась окунуться в чарующий магический реализм типа «изящный», частенько вызывающий недоуменную и умилительную улыбку, забирающий целиком и полностью. Однако вместо этого Маркес взял меня за голову да приложил несколько раз головою об стенку, взяв себе за правило советскую мудрость «бить аккуратно, но сильно», и в результате не то чтобы я недополучила магического реализма, просто консистенция вышла слишком уж ядерной. Хотя, может, просто не стоило за один день гробить несчастного патриарха, торопливо запихивая в голову невпихуемое. Но уж больно хотелось, тем более книга написанием своим предполагает чтение практически на одном дыхании. Во всяком случае, стоило мне прерваться хоть на десять минут, и я уже тупо смотрела на строки, пытаясь поймать упущенную нить повествования и гадая, «что за фигня», выражаясь языком героя-диктатора, вообще происходит.

А происходит примерно вот что… Специфический наш диктатор жизнь имеет непомерно долгую, так что тут уж не сто лет одиночества, а все двести, если не больше. Основная его проблема в том, что он, кричащий по поводу и без «я – это я!», этим самым «я» ни разу не является. Он – образ, полуживая легенда, постепенно окунающийся в дебри старческого маразма и порой именно там находящий прозрение. Большая часть его мира, даже в пору своего расцвета – умело построенные декорации. Сделана ставка на диктатора – пусть будет диктатор, пусть думает, что народ от него без ума, пусть кричит свои приказы, их все равно исполнят как надо, а не как он хочет, пусть вспыхивает изредка гневом и устраивает расправы, борется с совестью и потом забывает о свершенном – пусть, пусть… Его мир сужен до старого дворца, в котором бродят коровы и брякают костяшки домино, где господствует один и тот же заведенный порядок. А жизнь все продолжается и продолжается, и не видно ей конца, потому что смерть увидена в лохани с водой, и только такой она может быть. И такой будет, правдивой или же нет.

Вот такие дела. Начинаем мы, собственно, со смерти патриарха, а потом углубляемся в подробности его жизни, полной больше самодурства и детской капризности, чем жестокости. А вот те люди, которые его окружают – те как раз жестоки и алчны и умело пользуются установленной диктатурой, извлекая выгоду из самого абсурдного приказа.

В романе реальное соседствует с нереальным, трогательное – с грубым, забавное – с умопомрачительно грустным. Но над всем произведением тяготеет затхлая атмосфера, окружающая главного героя. Тут бы похвалить автора, но и пожурить хочется этих великих, которым правила языков не указ и можно пользоваться установкой «а вот как хочу, так и пишу, не хочется мне ставить точек-запятых-кавычек, и не буду!». Смотрится это оригинально, но читается подчас тяжело, особенно в таких количествах.

Книга безусловно хорошая, но далась она мне, признаться, тяжеловато. Больно стало мозгу моему, трудно было разграничивать происходящее и цепляться за нить событий. Да и, в конце концов, грустно все это.