3

У рассказов Нины Хеймец иной внутренний ритм, не тот, к которому мы привыкли. Сюжеты – спокойные, даже почти медитативные, немного сонливые, немного температурные. Сюжет течет, и хотя он совсем не острый, а напротив, мягкий, как подушка, напряжение все-таки нарастает, нарастает. И в тот момент, когда натренированные читательские мышцы ждут привычный порывистый выдох, резкое движение – сюжет сворачивает в какую-то совсем незнакомую плоскость, и рассказ заканчивается. Читатель ждет, что автор, сказавши «а», скажет и «б», а автор говорит: «в». Или: «календула». Или: «а в Киеве дядька».

Ощущение от этих рассказов чем-то похоже на ощущения от прозы восточных авторов, такой самой аутентичной и странной прозы, максимально от меня далекой. Чувствуется, что в них есть какой-то внутренний поток, но очень тяжело его поймать. Книга эта требует особого настроения, это тот редкий случай, когда нужно создавать для книги какую-то обстановку – а я, меж тем, могу читать в метро или на пляже практически что угодно. Наверное, идеальная для нее обстановка – это уединенная часть тихого парка, где вы можете почитать, никуда не торопясь, и обдумать после прочтения каждый рассказ.

Я взялась за сборник спонтанно, рука сама к нему потянулась уже глубокой ночью, когда я была усталая, не выспавшаяся, но и не желающая пока ложиться спать – и вот в таком странном, вязком состоянии сознания первый рассказ прочитался прекрасно и привел меня практически в восторг. А затем получилось так, что где-то треть рассказов попала со мной в резонанс, и поэтому они очень понравилась, у меня получилось их прочувствовать. Две трети же читались с трудом, вызывали недоумение и моментально выветривались из памяти.

Для любителей такой прозы настроения – отлично. Для меня – не так хорошо, как хотелось бы; я больше люблю, чтобы текст меня за уши в себя втягивал и нес, а не чтобы нужно было ловить его, как слабенькое дуновение ветра в безветренный день.