5

Июнь 2015

Сочинение "Как я провожу лето"

Меня зовут Юля Фукалова. Мне исполнилось в этом июне 36ть лет. Да, я абсолютно летний человек. И, да, я сочиняю сочинение, как я провожу лето.

Я прочитала книгу Умберто Эко "Таинственное пламя царицы Лоаны".
И в этом весь мой июнь. В этом простом и всеобъёмлющем предложении сосредоточились пара миров. Может, зеркальных, а, может быть, - параллельных. Что ли не пересекаюшихся. Или вжившихся друг в друга, и кажется, что этот мир вовсе один.

Извините, я не умею писать сочинение, как в школе. Мне даже непосредственно в школе не удавалось написать сочинение так, как надо. Я просто сочиняла.

Знаете, моему сыну, в этом июле исполняется два годика. Это не июнь, - июль, но тоже лето. У меня есть мой мальчик, моё сокровище.
Первый роман Эко, который мне привелось прочитать, - в нём тоже мальчик. Джанбаттиста Бодони. В детстве он выбрал сам себе имя Ямбо, из одной приключенской книги, и это имя прошло с ним всю его жизнь. Недолгую.
Всего шестьдесят лет.

Умберто Эко относят к разделу литературы "постмодернизм", не так ли ?
Хотя я носила бы Эко на руках, и никуда бы его ни за что не отнесла.
Честно, я лопаюсь от гордости, что мне счастливится жить с Умберто Эко в одно время, и ещё в одной стране. В стране Умберто Эко.
Помните, как (моя обожаемая) Нонна Мордюкова в "Бриллиантовой руке" говорит "Стамбул, город контрастов!"
О, дорогие люди, это про Италию. Я живу здесь вот уже почти три года, и эта контрастность взрывает мой довольно-таки флексический мозг изо дня в день.
Немею. Смеюсь. Гневаюсь. Поражаюсь.
Италия славится, и заслуженно, стилем, страстностью, романтичным воздухом, кухней, искусством.
Но самое прикольное, что здесь есть, - это парадокс. Парадоксальность мышления особого национального стиля и полная релаксация.

Я хочу сказать, что те читатели, кто не любит, кто не интересуется Италией, итальянистикой, будут совершенно в пролёте с "Таинственным пламенем царицы Лоаны".
Что вам, дорогие нелюбители Италии, тексты песен военного и послевоенного времени, приведённые в романе и на итальянском, и на русском языках ? Что вам скажет, мои драгоценные италонелюбители, улица Кардузио в Милане, где по воскресеньям раскидывают свои шатры продавцы блошиного рынка ?
Что вам туман в Диком Яру, отвесной опаснейшей стороны горы с деревней Сан Мартино на верхушке ?
Кто для вас Граньола, анархист, ругающий Бога, но любящий искренне Иисуса ? Граньола, которого в его двадцать лет, посланного переломить хребет Греции, покалечили на всю жизнь ?
Что и кто для вас мальчик Вихраст ? Ямбо. Кто он для вас ? Ciuffetto, - chi è per voi, cari ?

Тут есть такой момент. Я не понимаю, как можно читать и любить Эко, но не быть увлечённым чудесным миром Италии. Одно без другого не живёт. Не идёт. Не работает.

Не туманится.
С другой стороны, если Эко напишет о журавлях, гнездящихся на крыше брошенного дома в Рязанской области России, я это буду читать, я это пойму, и я буду восхищаться родными журавлями, говорящими итальянской интеллигентной речью.
Умберто Эко уникальная единица. Смысл, красота, обращение к вашей собственной мысли.
Умберто Эко способен пробуждать.. Что именно, каждый Эко-читатель увидит в себе сам.

Апрель. Милан.
Лето в Соларе.
Жизнь.
Детство. Война. Юность.
Туман.
Ночь в Диком Яру.
Туман.
Лила.
Туман. Туман. Туман.

Царица Лоана - персонаж одного из выходивших в Италиии в военное время комиксов.

Клад коровы Кларабеллы забран в рамку гиперсцены справления большой нужды в винограднике. Палящее солнце, звенящая тишина.
"Экскременты - самые личные и сокровенные наши достояния."
Это очень по-итальянски вообще ввести такую сцену в роман.
"Эх, найти б следы моих ребяческих присаживаний, метки территории - и, выстроив по ним условный треугольник, откопать бы клад коровы Кларабеллы."

"Синьор Пипатти, родился старцем, помер дитятей. Как это ?" "Il signer Pipino nato vecchio e morlo bambino".
Как это, как это ? Сюжет о человеке, родившемся старым, и постепенно, сквозь жизнь приходящем к своему детству, и умирающем младенцем - это итальянская детская считалка.
"Старый юноша, одна из любимых тем Античности."

Коробка порошка для Виши. "Вон она, вон стоит на краю. Рисунок несколько изменён, опять же джентельмены, опять же потягивают из бокалов чудодейственную воду, но на столе у них красуется такая же коробка, как та, которую я держу; а на изображённой коробке показаны сами они, джентельмены, потягивающие Виши перед столом, на котором изображены коробка, где показаны они... До бесконечности." Потрясающий экзерсис с коробкой Виши, с зацикленным изображением. Суть: так преподносится первый раз ребёнку бесконечность.
У меня был такой календарик. О, память. Я ребёнок.

Кот Мурлыка Maramao.

"Марки позволяли путешествовать тогда, когда повсюду были непересекаемые границы, когда мир был расчленён противостоянием двух непримиримых лагерей и не работали даже железные дороги - из Солары в город ездили на велосипеде. А я перелётывал себе из Ватикана в Пуэрто-Рико, из Китая в Андорру."

"Я опять-таки в тумане, который как ладан снулый, стекает по фасадам домов, обмазывает собой тьму, затемнение, комендантский час, город прячется в туман от голубоглазых вражеских бомбардировщиков, прячется и от меня, вперивающегося в туман с земли. Я бреду в тумане будто на картинке букваря, за руку с папой, у него - тот же самый головной убор "Борсалино", что у силуэта на картинке, но пальто не такое элегантное, пальто у папы поношенное и плечи обвисающие, реглан."

Книжное помешательство.

Туман.

Умберто Эко
Умберто Эко
Умберто Эко
Умберто Эко

Приезжайте к нам в Милан любоваться туманами.

Спасибо за внимание.

Я провожу лето.

Целую руки Елене Костюкович за трогательнейшие переводы.