Я, кажется, уже говорил, что с самого детства очень люблю Властелина Колец. И все знают, что восприятие сей замечательной книги часто зависит от перевода. Была даже такая шутка, сравнивающая точные и неточные переводы с верностью женщин в браке. Жаль, что я забыл эту шутку, так как она имеет самое прямое отношение к тому, что я буду говорить ниже. Так вот, лишь сегодня мне вздумалось поинтересоваться, а как воспринимают другие люди любимый и дорогой мне перевод? И вот читаю следующий пасквиль, искажающий реальное положение дел:

Перевод А. Кистяковского и В. Муравьева с привычным названием был издан в 1982 году и в течение 10 лет оставался единственным в России. Переводчики сочли произведение Толкиена былинно-героическим эпосом и постарались изложить его живым русским языком, чтобы приблизить к читателю.
Это обернулось излишней экспрессией, просторечием автора, вульгарностью речи персонажей. Перевод терминов в старорусском стиле искажает мир Средиземья, полный кельтских и скандинавских корней. Например, повелитель назгулов Король-Чародей здесь звучит как Царь-Ведьмак.
Этот в целом неплох, так как действительно легко читается, если сделать скидку на неудачные названия.

(Замечу, что чародей - это Мерлин, сидящий в Камелоте над зельями, что никак не вяжется с предводителем назгулов. А вот ведьмак, в свете книг Сапковского, звучит очень даже ничего).
Во-первых, в моей книге датой перевода указан 1998. Возможно, хоть я и не могу этого утверждать, переводчики просто решили доработать (переработать) перевод. Остальному так же нельзя верить. Ну ладно, эталонным (на другом сайте, да и здесь, в сравнение с другими) был назван

Перевод М.Каменкович и В.Каррика точен и даже многословен. Пространные комментарии объясняют события эпопеи с точки зрения культурно-мифологических пластов, которыми пользовался Толкиен при создании своего эпоса.

Ознакомился и пришёл в ужас. Теперь, на цитатах из оригинала, "хорошего" и "былинно-плохого" переводов, попытаюсь объяснить, почему точный перевод плох.
Но, в на начале, немного теории. Думаю, что всем известно, что каждый язык обладает своей мелодикой, если хотите, эстетикой, очарованием, атмосферой, и одни и те же выражения воспринимаются в них по-разному. Самый простой пример, если кто-то читал перевод на русский язык своих любимый песен, спетых по-английски, то наверняка чувствовал, что как-то это уже и не так здорово. Равно как и противоположный вариант. Английский перевод "Преступления и наказания" ввёл меня в уныние. Он абсолютно не передает затхлой атмосферы Петербурга, создаваемой русской речью. Или Гоголь. Ну как можно перевести Гоголя с его поэтикой? Ещё пример. "Великий Гэтсби", перевод которого достаточно точен, по-русски читается как просто хороший, а для кого-то средненький романчик. А граждане одной только Америки возводят его на неизвестно какой пьедестал. Помните, как в фильме "Человек с Луны", рассказывающем о знаменитом комике Энди Кауфмане, Джим Керри, игравший, собственно, Кауфмана, который был сам себе на уме, вместо юмористического номера вышел на сцену и начал вслух читать собравшимся "Великого Гэтсби", а когда ожидавшие ржаки его освистали, он просто осерчал: "Я читал им величайшую книгу Америки, а...". Думаю, что никто из наших читателей, явно не считает сей роман величайшим. А всё потому, что перевод, повторюсь, точный, ничего не искажающий перевод, не звучит по-русски так здорово, интересно, разнообразно и ещё ряд эпитетов. Об этом писал Чуковский в своём "Высоком искусстве". Там он, - порой очень грубо, - говорит, что задача переводчиков в том, чтобы не только перевести фразу, а чтобы иностранный автор заговорил по русски так же интересно, разнообразно, красиво и здорово, как он говорит на английском, немецком, японском и других языках. Он приводил в пример Маршака. Действительно, если посмотреть на нижеследующее знаменитое стихотворение, ему удалось сохранить эту уникальную, изумительную мелодику

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.

From the bonny bells of heather
They brewed a drink long-syne,
Was sweeter far than honey,
Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
And lay in a blessed swound
For days and days together
In their dwellings underground.

Каким же кажется Властелин Колец тому, кто возьмётся читать его в оригинале? Ответить на это достаточно просто. На ютубе можно найти одно-два интервью Толкина. Там он уже старый, но его голос... вне зависимости от того, что он говорит, это голос сказителя, барда, рассказывающего старинные легенды ночью у костра, отрываясь лишь для того, чтобы приложиться к трубке. И просто невозможно предположить, чтобы обладатель этого голоса, знаток древних эпосов написал что-то кроме прекрасной, пафосной легенды, пересекающейся с простотой английский сказок вроде того же Джека с его бобовым стеблем.
Возьмём для примера то древнее заклинание, которое было написано на Кольце и которое вынесено в начало книги. Каким оно должно быть? Это заклинание в незапамятные времена нанёс сам Саурон. (Слово "незапамятные" не звучит уж слишком архаично? Несмотря на то, что в ВК описываются именно стародавние времена, не должно быть никакой архаики! Много времени назад нанёс сам Саурон"). Оно, как, простите, литературный памятник прошлых веков, должно звучать и восприниматься так, как нами сейчас воспринимается "Слово о полку Игореве". Его нанёс повелитель тьмы, в прошлом правая рука Мелькора, оно должно хотя бы при прочтении, хотя бы на уровне звуков, звучать иначе, чем бытовая речь. В оригинале:

Three Rings for the Elven-kings under the sky,
Seven for the Dwarf-lords in their halls of stone,
Nine for Mortal Men doomed to die,
One for the Dark Lord on his dark throne
In the Land of Mordor where the Shadows lie.
One Ring to rule them all. One Ring to find them,
One Ring to bring them all and in the darkness bind them
In the Land of Mordor where the Shadows lie.
Если прочитать это с выражением, так, как читает актёр при создании аудиокниги, стараясь передать, как прочёл бы это сам Саурон, то эти простенькие строчки звучат достаточно эффектно. Эталонный перевод звучит так:
Три кольца – высшим Эльфам под кровом светил,
Семь – властителям Гномов под кровом земли.
Девять – Смертным, чей жребий молчанье могил,
И одно – Повелителю гибельных сил
В царстве Мордора мрачном, где тени легли.
Отыскать их, собрать их, предать их Ему,
Воедино сковать их и ввергнуть во тьму
В царстве Мордора мрачном, где тени легли.
Кстати, достаточно приятное стихотворение, но совершенно не передающее атмосферу и когда я пытаюсь прочесть его как древнее заклятие, то у меня получается просто стихотворение, причём часть сил уходит на поддержание стихотворного ритма. Обратите внимание на то, как удачно выдержан баланс в английском языке. Когда же получается прочесть это как жуткое пророчество или как тень мрачных событий, то поэзия делает всё это достаточно смешным. Сама фраза "Three Rings for the Elven-kings under the sky", располагает к медленному, неторопливому чтению, если прочесть её быстро, то получится какая-то ересь. Русский же перевод лично мне хочется громко выкрикнуть, как какую-нибудь песенку пионеров. Былинный перевод не стал корчить из себя высокую поэзию, сделав рифму не столь навязчивой и сделал упор на атмосферу (и даже разбив строку на две части, чтобы указать читающему на ритм или смысловые паузы):
Три Кольца – для царственных эльфов
в небесных шатрах,
Семь – для властителей гномов,
гранильщиков в каменном лоне,
Девять – для Девятерых, облеченных
в могильный прах,
Одно наденет Владыка на черном троне,
В стране по имени Мордор,
где распростерся мрак.
Одно Кольцо покорит их, одно соберет их,
Одно их притянет и в черную цепь скуёт их
В стране по имени Мордор,
где распростерся мрак.
Обратимся к главе "Fog on the Barrow-Downs". Тот же Чуковский ругал переводчиков за то, что они не дружат с синонимами и переводят всё в лоб. Туман над курганами. Ну и что? Нас вот тоже в школе возили на экскурсию и показывали курганы. Ну спустился на них туман, что мне, от радости прыгать? Но "Мгла над могильниками" звучит тревожно, словно предвещая что-то плохое. Само слово "могильники" - неприятно, оно словно отдаёт каким-то тленом, затхлым воздухом. И я уж не говорю о том, что текст моего былинного перевода короче, но лаконичнее, лучше и красивее, на мой вкус. Вот сравните (О. - Э. -БП):
Cold be hand and heart and bone,
and cold be sleep under stone:
never mare to wake on stony bed,
never, till the Sun fails and the Moon is dead.
In the black wind the stars shall die,
and still on gold here let them lie,
till the dark lord lifts his hand
over dead sea and withered land.
He heard behind his head a creaking and scraping sound. Raising himself on one arm he looked, and saw now in the pale light that they were in a kind of passage which behind them turned a corner. Round the corner a long arm was groping, walking on its fingers towards Sam, who was lying nearest, and towards the hilt of the sword that lay upon him.
At first Frodo felt as if he had indeed been turned into stone by the incantation. Then a wild thought of escape came to him. He wondered if he put on the Ring, whether the Barrow-wight would miss him, and he might find some way out. He thought of himself running free over the grass, grieving for Merry, and Sam, and Pippin, but free and alive himself. Gandalf would admit that there had been nothing else he could do.

Стыло, холодно в могиле:
Сном последним вы почили.
Ледяной померкнет свет –
Выхода отсюда нет.
Солнце сгинет и луна,
Море высохнет до дна,
Ляжет мир под мертвый спуд,
Звезды в бездну упадут.
Эти ж будут спать, пока
Не поднимет их рука
Властелина Черных Сил,
Что чернее тьмы могил.

Сзади, за головой Фродо, послышались скрип и царапанье. Фродо приподнялся на локте и увидел, что лежат они не в комнате, а в каком-то подземном коридоре. Обернувшись, хоббит разглядел, что в нескольких шагах от них коридор поворачивает, а из-за поворота ползет, перебирая пальцами по камням пола, длинная рука. С краю лежал Сэм, и рука подкрадывалась все ближе к нему. Еще немного – и доберется до рукояти меча!..
В первый миг Фродо показалось, что заклятие и в самом деле превратило его в камень. Потом его обуяло желание бежать без оглядки. Может, если надеть Кольцо, удастся как-нибудь выбраться, не привлекая внимания Навий? Он представил, как бежит по траве, горько рыдая о Мерри, Пиппине и Сэме, но сам-то живой и свободный! Даже Гэндальф признал бы, что иного выхода не было...

Костенейте под землей
до поры, когда с зарей
тьма кромешная взойдет
на померкший небосвод,
чтоб исчахли дочерна
солнце, звезды и луна,
чтобы царствовал – один -
в мире Черный Властелин!

У изголовья его что-то скрипнуло и заскреблось. Он приподнялся на локте и увидел, что лежат они поперек прохода, а из-за угла крадется, перебирая пальцами, длинная рука – крадется к Сэму, к рукояти меча у его горла.
Жуткое заклятье камнем налегло на Фродо, потом нестерпимо захотелось бежать, бежать без оглядки. Он наденет Кольцо, невидимкой ускользнет от умертвия, выберется наружу. Он представил себе, как бежит по утренней траве, заливаясь слезами, горько оплакивая Сэма, Пина и Мерри, но сам-то живой и спасшийся. Даже Гэндальф и тот его не осудит: что ему еще остается?

Я вот сейчас перечитываю эти отрывки и размышляю. А может и вправду, новый перевод лучше? Мой перевод действительно напоминает мне "Слово о полку Игореве". Какое-то чувство объединяет их, их обоих словно покрывает какой-то флёр старины. Но мне это нравится. Может сей перевод менее литературен, менее соответствует оригиналу, но, в конце концов, он выглядит, как сказание, что прямо ассоциируется у меня с ВК.
Ну, и напоследок, первые строки (а то уже и лень, и час ночи):
When Mr. Bilbo Baggins of Bag End announced that he would shortly be celebrating his eleventy-first birthday with a party of special magnificence, there was much talk and excitement in Hobbiton.

Bilbo was very rich and very peculiar, and had been the wonder of the Shire for sixty years, ever since his remarkable disappearance and unexpected return. The riches he had brought back from his travels had now become a local legend, and it was popularly believed, whatever the old folk might say, that the Hill at Bag End was full of tunnels stuffed with treasure. And if that was not enough for fame, there was also his prolonged vigour to marvel at. Time wore on, but it seemed to have little effect on Mr. Baggins. At ninety he was much the same as at fifty. At ninety-nine they began to call himwell -preserved, butunchanged would have been nearer the mark. There were some that shook their heads and thought this was too much of a good thing; it seemed unfair that anyone should possess (apparently) perpetual youth as well as (reputedly) inexhaustible wealth.

Когда господин Бильбо Бэггинс из Котомки объявил, что намерен в скором времени отметить сто одиннадцатый день рождения и устроить по этому поводу особо пышное торжество, – Хоббитон загудел и заволновался.
Богач Бильбо удивлял Заселье своими чудачествами вот уже шестьдесят лет – с того самого времени, когда он однажды столь внезапно исчез и столь же неожиданно возвратился. Среди хоббитов ходили слухи о сокровищах, которых он якобы привез из дальних стран видимо-невидимо; никто не сомневался, что Холм под Котомкой просто ломится от золота. Одних этих россказней хватило бы, чтобы сделать Бильбо знаменитым, но сокровищами дело не ограничивалось. Чем этот хоббит поражал соотечественников больше всего, так это неиссякаемой бодростью и здоровьем. Время шло, шло, а господину Бэггинсу – хоть бы хны. В девяносто ему давали пятьдесят. С девяноста девяти стали говорить, что он „хорошо сохранился“. Но, по правде говоря, он не просто „сохранился“ – он не изменился вообще. Находились такие, что качали головой, подозревая неладное. Разве справедливо, чтобы один хоббит заполучил одновременно и вечную молодость (как было в это не поверить, глядя на Бильбо!), и неистощимые богатства (в чем никто не сомневался)?

Когда Бильбо Торбинс, владелец Торбы-на-Круче, объявил, что хочет пышно отпраздновать свое наступающее стоодиннадцатилетие, весь Норгорд загудел и заволновался.
Бильбо слыл невероятным богачом и отчаянным сумасбродом вот уже шестьдесят лет – с тех пор как вдруг исчез, а потом внезапно возвратился с добычей, стократно преувеличенной россказнями. Только самые мудрые старики сомневались в том, что вся Круча изрыта" подземными ходами, а ходы забиты сокровищами. Мало этого, к деньгам еще и здоровье, да какое! Сколько воды утекло, а господин Торбинс и в девяносто лет казался пятидесятилетним. Когда ему стукнуло девяносто девять, стали говорить, что он «хорошо сохранился», хотя вернее было бы сказать «ничуть не изменился». Многие качали головой: это уж было чересчур, даже и несправедливо, как везет некоторым – и старость их обходит, и деньгам переводу нет.
п.с.
Люди бают, что есть послание Толкина к переводчикам, где, условно говоря, Профессор сказал: Ребята, я знаю более 20 языков, я знаю, что адекватно перевести, не искажая оригинал и при этом создавая качественный, высоколитературный текст в лоне вашей традиции - не удастся. Поэтому, адаптируйте мой текст для ваших языков и даже, если хотите, переводите фамилии, включая Бэггинса, адаптируйте названия и так далее.
Не знаю, правда это или нет. Но, зная глубокое понимание Толкином языков, - а человек, знавший около 20 существующих и создавший несколько искусственных, поневоле должен в них разбираться, - можно предположить, что Профессор не стал бы никого корить за Сумкинсов или за то, что имя эльфа перевели на славянский манер. Думаю, Профессор не возражал бы против творчества в лоне его собственных творений и корил бы только за некачественный художественный текст, а все имеющиеся переводы почитал бы с интересом.
п.с.с.
Что они сделали с моим любимым стихотворением?! Какого вообще тут творится?! Вот моё любимое:
Под горой стоит трактир,
Но не в этом диво.
Дивно то, что как-то встарь
Соскочил с луны лунарь,
Чтобы выпить пива.

Вот зашел в трактир лунарь,
Но не в этом дело.
Там был пес, и этот пес
Хохотал над ним до слез -
Видимо, за дело.

Вот лунарь спросил пивка,
Но не это странно.
Там был кот, и этот кот
На дуде играл гавот
Весело и рьяно.

А корова у дверей,
Подбочась вальяжно,
Под дуду пустилась в пляс
И плясала целый час,
Но не это важно.

И не важно, что ножи,
Ложки и тарелки
Стали весело скакать,
В огоньках свечей сверкать
Да играть в горелки.

А корова поднялась,
Гордо и отважно,
Да как встанет на дыбы,
Как пойдет бодать дубы! -
Это все не страшно.

Вот испил пивка лунарь,
Но беда не в этом.
Худо то, что он под стул
Закатился и уснул
И не встал с рассветом.

Начал кот опять дудеть,
Но не в этом штука.
Он дудел что было сил,
Тут и мертвый бы вскочил.
А лунарь – ни звука.

Спит лунарь – и ни гугу,
Как в своей постели.
Ну, подняли старину,
Зашвырнули на луну -
В самый раз успели.

Дунул кот в свою дуду
Гулко и беспечно -
Лопнула его дуда,
А была ведь хоть куда!
Но ничто не вечно.

Тут корова вдруг взвилась
В небо, будто птица.
Долетела до луны,
Поглядела с вышины -
Ох, не воротиться!

На луне она живет,
Но не в том потеха.
На заре веселый пес
Зубы скалить стал всерьез -
Озверел от смеха.

Убралась луна с небес,
Быстро и устало:
Дождалась богатыря,
Выпивоху-лунаря, -
Тут и солнце встало.

Огляделось – день как день,
Небо – голубое,
Но в трактире не встает,
А ложится спать народ -
Это что ж такое?!

А во что, я спрашиваю, оно превратилось? И если так в оригинале (о, в этом я не сомневаюсь), то это первый случай, когда Толкин-поэт меня подвёл:

Под горой стоит корчма
У слиянья речек –
Раз свалился с чердака
Выпить доброго пивка
Лунный Человечек.

Был там подгулявший кот
С пятиструнной скрипкой –
Он по ней что было сил
Вжик-вжик-вжик смычком пилил
С пьяною улыбкой.

Там еще гулял щенок –
Не было с ним сладу:
Он по-щеньи лопотал
И от пуза хохотал,
Просто до упаду!

И корова там была –
Сунься к недотроге!
Но под музыку кота,
Позабыв свои лета,
Проплясала ноги!

Так надраена была
В кухне вся посуда,
Что, куда ни положи
Ложки, вилки и ножи –
Блещут, просто чудо!

Ну, веселье началось!
Все перемешалось –
И корова от щенка
Получила тумака,
И коту досталось!

Человечек окосел
Да и лег под лавку –
Но во сне он не молчал
И без удержу кричал,
Чтоб несли добавку!

Стали тут его будить,
Хоть и неприятно –
Уж недолго до утра,
Значит, самая пора
На луну обратно!

Кот на скрипке заиграл,
Голося ужасно.
Тут бы и покойник встал, –
Ну а этот спал да спал.
Видно, все напрасно!

На гору его снесли –
Было ж „аху-оху“!
Хором крикнули „А ну!“ –
Зашвырнули на луну
Луновыпивоху!

Кот опять схватил смычок,
Снова запиликал –
И корова, хоть строга,
Встала прямо на рога,
А щенок хихикал!

„Дзынь!“ – и струны порвались;
Ахнула компания!
А корова (чудеса!)
Ускакала в небеса –
Что же, до свидания!

Закатилася луна,
Брезжит свет во мраке:
Ну, дела! Пора вставать,
А они идут в кровать –
Экие гуляки!