5 Прощание с Рыбой

- Ты что-нибудь слышала о Прилепине?
- Даже читала.
- Какую книгу?
- "Обитель".
- Это что-то о чеченской войне?
- Нет, о Соловках.
- И?
- Не мое. Как в темноту погружаешься. Все ждешь просвета, а его нет. Темнее и темнее.

Беру. Смесь полного неприятия с болезненными уколами нежности абсолютного узнавания - первое в приоритете, после "Черной обезьяны". И не собиралась продолжать. Но как можно, дочь в шестнадцать прочла, а мне слабо? И помню визг вокруг этого романа. Отчего втемяшилось в голову, что о недавней войне? Не иначе, обрывок информации из биографии автора наложился на какую-то из рецензий, что краем глаза просматривала тогда. Я уже знаю, что по Солнцу он Рак, писатель с соединением Луны и Меркурия в Близнецах - хорошая способность переводить импульсы коллективного бессознательного на общедоступный язык, делать сакральное понятным, и еще - это понимание у женской аудитории (или у Внутренней Женщины, живущей в каждом).

А Венера во Льве, едва не стеллиума ждала в этом знаке, очень телесно, тактильно, осязаемо пишет, значит одна справилась. И Марс в Тельце, к таким грязная тяжелая работа сама льнет. Но они ее не боятся, могут делать. Терпеливо, хотя не быстро. С "Обителью" Солнце автора включается. Ты берешь книгу и спустя несколько секунд воды смыкаются над головой. Полное погружение. Никакого постепенного вхождения, никакого "пробовать ногой", ты там, внутри. И первое острое чувство уюта. Совершенно парадоксальное: нет и не может быть таких ощущений в чистилище, плавно переходящем в ад, о каком рассказывает этот человек. Однако же есть. Теплое мутное неприятно тесное убежище, утроба, обитель в значении "защита от мира". Как бы ни было скверно вонюче и скученно здесь, в наружном мире еще хуже.

Способность критического осмысления не вдруг возвращается. И вспоминаешь, что зарекалась четверть века назад (или чуть раньше) читать что бы то ни было на эту тему. Все, она закрыта для тебя "Крутым маршрутом" Евгении Гинзбург, книгой удивительно светлой, по диаметру к тому, о чем рассказывает. Хватит, ты наелась и объелась горечью тех лет и больше не хочешь. Да и не способен ни один из современников написать о таком. Но этот мальчик смог? Да потому что есть люди, в чью грудь бьется пепел Клааса. И куда им деваться? Только реагировать. Вот у Шарля де Костера, кстати, стеллиум как раз в огненном Льве, оттого и пепел бьется.

Летняя рачье-близнецово-львиная суть Прилепина проявит себя только с холодом. Он удивительно не дается писателю. Нет-нет, не подумайте худого, я целиком под очарованием его таланта и мастерства. И стилистически чистый восторг. Но мне не холодно от его холода, который должен бы сковывать и вымораживать в ледышку. А от влажного солоноватого тепла - да, совершенно аутентично. И рыбы, прилепинские рыбы - это отдельная песня, ах, была бы я литературоведом, написала бы исследование, посвященное рыбе в "Обители". О том, как безгласная из посылки, присланной мамой, становится средством коммуникации и налаживания мостов.

О том, как запах и вкус малосольной селедки вмещает всю чувственность на всех уровнях, сколько ее есть в мире. О тех, что босховыми чудовищами выпрыгивают изо рта и живота героев в массовом обращении на Секирке. И снова к холоду. Эта потрясающая сцена, для меня она стала кульминацией романа, как раз в момент, когда холод уже все живое должен выморозить в людях. а вот поди ж ты - влажное хлюпающее тепло обрушивается.

И что, наговорила тут семь верст до небёс, а о книге и не сказала ничего. Ну, потому что она огромная, колоссальная, она - целый мир и одной страничкой не опишешь всего. Стану возвращаться время от времени. Разными путями. Я только хочу сказать - это не темнота. И не свет. Это прощание с эпохой Рыб. Возможно, самое значительное из прощальных произведений.