4

Стилистически “Чехов" больше всего похож на биографию Чернышевского из “Дара”, которую Рейфилд точно читал, потому что к одной главе эпиграфом стоит фраза из романа. Так же как Набоков, Рейфилд не ищет связи между фактами в мире причинно-следственных абстракций, а надеется, что язык сам выведет (не могу не процитировать восхитительную ремарку: “Лили Маркова уехала в Уфу и затерялась там среди башкир”). Однако если у Набокова биография выстроена по законам художественного произведения - со сквозными темами, закольцованной композицией и причими его любимыми штучками, то Рейфилд бесстрастно фиксирует течение жизни своего подопечного, не пытаясь выстроить из хаоса космос.

Впрочем, Федор Константинович, как мы помним, пишет пародию на “биографии романсе”, а Рейфилд работает всерьез. Мне очень нравятся биографы, отдающие себе отчет в ограниченности своих возможностей. Педантичную лосевскую биографию Бродского я полюбил за фразу “но на самом деле мы об этом ничего не знаем”. Рейфилд еще в предисловии говорит, что любая биография - вымысел, согласующийся с источниками. Трезвый и честный подход.

В результате биография превращается в перечень сообщений о том, что ее герой делал, где был, что ел, с кем спал, что писал и т.п. Читать такие летописи не то чтобы очень увлекательно, но в высшей степени поучительно. Потому что особенно ясно понимаешь: благодаря источникам мы можем узнать ответы на вопросы что? и когда? Ответов на вопросы зачем?, почему? и как? нет и быть не может. Мы можем читать письма, дневники, воспоминания, документы, сопоставлять даты и точки зрения очевидцев - и только. Объективны только зафиксированные в источниках факты, наши представления об их смысле и связях между ними произвольны. Никто не знает настоящей правды.

Источник