4.5

Рычаще-хриплое название «Хармонт» на обложке заставит поклонников творчества братьев Стругацких сделать охотничью стойку и вызовет разнообразные чувства: от жадного восторга до осторожного скепсиса. На памяти читателей — и сборники в проекте «Время учеников» (к которым отношение тоже неоднозначное), и серия «S.T.A.L.K.E.R.», превратившаяся в подобие компьютерной игрушки. Что же представляет собой ещё один вариант развития мира Зоны, что вызвало его к жизни?

Название романа недаром напоминает пометку драматурга перед началом пьесы: заданы место и время, а значит, и предлагаемые обстоятельства, и — в какой-то степени — круг действующих лиц, и динамичность повествования. Да, так оно и есть. И первое же достоинство романа — в том, что автор не уступил соблазну написать прямое продолжение «Пикника на обочине», гоняя по новым маршрутам и всё шире распахивающимся кругам ада Зоны уже почти родных читателю персонажей. Они там есть, наши старые знакомцы, но выступают не как главные герои, а скорее как проводники на новую территорию, через нейтральную полосу лет между «той» зоной и этой...
Ян и Ежи Квятковски, поначалу хармонтские эмигранты — чужие внешнему миру, который с ужасом отторгает их. Возвращение неминуемо, поскольку даже абсолютно чуждая людям Зона, не поддающееся никакому логическому объяснению порождение инопланетного разума, оказывается для братьев понятнее не согласного сосуществовать с ними человечества. Альтернатива «свой — чужой» становится (увы, как и в реальной жизни от каменного века до наших дней) определяющей в выстраивании логических связей, социальных отношений, а заодно и сюжетообразующим звеном «Хармонта...».

Есть в тексте романа два «зеркальца», прямо адресующие читателя к первоисточнику, и они производят сильное впечатление: первая встреча с Зоной Яна Квятковски — которому на тот момент уготована роль искупительной жертвы, — и сцена, в которой отправляются на запретную и притягательную территорию Ежи и его русский напарник Антон. Это не плагиат, не прямой повтор, а творческая вариация темы, логичная и по-настоящему пугающая.
Имеет смысл сказать ещё вот о чём: действие книги происходит то в Хармонте, то непосредственно в Зоне, и центральный «хармонтский» фрагмент уже вызвал неудовольствие прочитавших: не слишком ли, дескать, много мафиозных, контрабандных, наркодилерских, агентских разборок, не слишком ли много политики и что-то маловато фантастики?.. Читателей легко понять: из душного мирка мелких человеческих страстишек и интриг им хочется вырваться на внушающий страх и благоговение простор Зоны (убийственный простор, замечу в скобках). Действительно, насколько оправдана такая композиция? На мой взгляд, она выполняет свою роль, только роль эта заметна при внимательном прочтении. Суть её в том, что люди привыкают ко всему — в том числе и жить-копошиться на склонах вулкана, в любой момент грозящего извержением. Все они ходят по краешку катастрофы, по самой границе с непонятной смертью — однако строят козни, наживают неправедные состояния, борются за влияние и высокие кресла... Эх, люди...

Отдельное внимание хочется уделить женским персонажам романа, в первую очередь, «наследницам» героев «Пикника на обочине»: Саже (дочери Гуталина) и Мелиссе Нунан. Перевоплощение автора-мужчины в женские образы — дело для литературы обычное, бывает, не всегда удачное (и почему-то это именно фантастики касается в большей степени). Здесь же оно удалось на сто процентов, причём осуществлено не совсем обычным образом: через строй авторской речи. И пусть повествование везде идёт от третьего лица, невозможно спутать чуть инфантильное и мелодраматичное восприятие окружающего Сажей и холодный, прагматичный, резкий способ разбираться с действительностью Мелиссы.

Текст, тем не менее, не идеален: например, возрастные изменения психологии героев (а действие романа происходит тремя временными фрагментами на протяжении четверти века) автору не особо удались; есть повторы, речевые небрежности и небольшие логические несостыковки... но все эти шероховатости создают впечатление некой лихорадочности текста, которая подталкивает к такому же торопливому, безоглядному даже чтению.
И, разумеется, главный плюс «Хармонта...» — предложенная автором новая концепция Зоны и её «производных». Она появляется не вдруг, из мыслей, переживаний и трагического опыта героев романа. Финал книги не просто открыт — он разверст, как хищная и безжалостная пасть, как равнодушная и гибельная бездна, и читателю, стоящему на самой кромке вместе с главными действующими лицами, решать: отступить ли обратно, в уютную и безопасную реальность, шагнуть ли вперёд, вслед за автором и его героями, в неизвестность...