5

«Очень, очень. На первый взгляд – не очень, а потом, как вчитаешься – весьма и весьма. Перечитывал неоднократно. Рекомендуется всячески».
Старый опер, flibusta.net

Это самая правильная, справедливая и краткая рецензия на книгу. Потому что…

Потому что, когда берешься за этот кирпич, думаешь, ну вот, такое только фанатам по плечу: объем (600+ страниц), время написания (XV век), внутри наверняка нудятина – сражения, сражения, немножко любви и опять сражения. Каюсь, я думала так же.
На самом же деле это очень милая, немного наивная книга, напомнившая мне средневековые миниатюры…

Лирическое отступление. Милая? Да, именно милая. Хотя слово «сшиблись» (т.е. налетели с копьями друг на друга) встречается в книге 132 раза в разных формах, это не означает какой-то особой жестокости и кровавости. «Упал замертво» чаще всего не означает, что рыцарь умер. Обычно через несколько дней он уже как огурец, а иногда при необходимости помочь кому-то или еще с кем-нибудь «сшибиться» он вскакивает как ни в чем ни бывало и мчится в нужном направлении бравым галопом.
Вообще в этой книге внезапно погибают очень редко и в основном так делают рыцари, запятнавшие свою честь и не заслуживающие ничего другого. «Наши» же, если и бывают повержены, обычно говорят что-то вроде «Через два часа я умру, поэтому умоляю, отвезите меня в ближайшую обитель, чтобы я мог исповедаться и причаститься и (или) написать прощальное письмо» и только потом, в окружении друзей и монахов мирно умирают.

…милая, немного наивная книга с огромным количеством благородных, искренних персонажей. А вот по-настоящему хитрых там нет: разве что Фея Моргана вспомниться или король Марк, да и те похожи скорее на упрямых обиженных детей, нежели на подлинных злодеев. Есть еще Мордред, но его образ, как ни удивительно, практически не раскрыт, а в конце, когда он стоит, опираясь на меч, абсолютно один среди убитых сторонников, его даже немножко жалко.
Что же касается «нудятины», книга состоит из восьми частей, и каждая из них имеет свою тему и оригинальный колорит, и «сражения, сражения, немножко любви и опять сражения» стали сутью только «Книги о сэре Тристраме»…

Лирическое отступление. «Книга о сэре Тристраме» – переложение сюжета о Тристане и Изольде, так густо покрытое рыцарскими приключениями сэра Тристрама, что Изольды Прекрасной там практически и не видно. По мнению многих исследователей, история Ланселота и Гвиневеры имеет тот же источник. Однако она гораздо сложнее и богаче сюжетными поворотами, психологическими деталями и трагическими противоречиями.

Любовь тут очень разная:

И потому, как месяц май цветет пышным цветом у каждого в саду, подобным же образом пусть расцветает в этом мире сердце каждого, кому дорога честь: прежде всего любовью к Богу, а потом и ко всем тем, кому ты клялся в верности; ибо не было еще на свете честного мужчины, ни честной женщины, которым кто-то не был бы дороже остальных, а честью пренебрегать нельзя. Но прежде всего воздай почести Богу, а потом пусть твои мысли будут о твоей даме. И такую любовь я называю праведной любовью.

Она приказала поставить коня его в лучшее стойло, а затем помогла ему снять доспехи, и потом они поужинали и, не откладывая, улеглись в постель с превеликой радостью и удовольствием.

И потому, что не дано мне вкусить радости с тобою живым, не было мне в этом мире иного утешения, как только завладеть твоим мертвым телом. Я бы тогда его умастила смолами, пеленами окутала и до конца дней моих у себя бы хранила — и каждый день бы тебя обнимала и целовала, назло королеве Гвиневере.
— Складно вы говорите, — сказам сэр Ланселот, — спаси Иисус меня от ваших хитрых чар!

И чувства самые искренние:

И так рассмеялись тут королева и Высокородный Принц, что за столом усидеть не могли. И такое веселие продолжалось у них едва что не до самого утра.

И с тем он упал и лишился чувств и долго так пролежал, словно мертвый. А когда он очнулся от своего обморока, то вскричал горестно: «Увы мне!» — и побежал к королю, рыдая и плача, и сказал ему так:
— О дядя мой, король Артур! Мой добрый брат сэр Гарет убит, убит и другой мой брат, сэр Гахерис, оба добрые рыцари.
Тут заплакал король, и он вместе с ним, и оба они упали без памяти.

— Ты убил рыцаря и помазанного короля, который до сего дня не встречал человека, способного выдержать его удар. И за это ты сейчас умрешь, ни один из вас не останется в живых!
— Тьфу на тебя, жалкий еретик.

Есть повествование о девице-воительнице и о мистических явлениях. О волшебных веретенах (их происхождение заставило вспомнить сильмариллы) и об обломках волшебного меча, который оказался воссоздан, когда обрел их самый достойный рыцарь (вспомнила сами-знаете-о-чем).
Автор смело переходит от бытовых зарисовок к эпическим сражениям, а от комических сцен к высокой трагедии. Он ведет неспешный диалог с читателем, призывая следовать хорошему примеру, ужаснуться дурному, вспомнить рассказанное ранее и — помолиться о нем и о спасении его души.

Лирическое отступление. Томас Мэлори — представитель последнего рыцарства, хоть сам он оказался рыцарем недостойным, неподобающим образом обращавшимся с замужними дамами, за что (правда, это была не единственная его провинность) провел в тюрьме последние 20 лет своей жизни. Печальная история, но именно тогда и была создана «Смерть Артура».

А еще книга полна ностальгии по старым временам, когда любовь не засыхала уже через несколько месяцев, как только удовлетворила свои желания («когда так скоро и поспешно наступает согласие, столь же скоро приходит и охлаждение»), – «мужчины и женщины могли любить друг друга семь лет кряду, и не было промеж ними плотской страсти», правосудие оставалось одним – как для королей, так и для простолюдинов, а вера, справедливость и благородство не были пустыми словами. И существовал Круглый Стол:

…как знак истинной круглости мира, и людям так и надлежит понимать значение Круглого Стола. Ибо весь мир, и языческий и христианский, стремится к Круглому Столу, и когда человека избирают в братство рыцарей Круглого Стола, он почитает это для себя высшей милостью и вестью, нежели получи он полмира в собственное свое владение.