Больше рецензий

strannik102

Эксперт

Экспресс Лайвлиба

18 апреля 2015 г. 12:15

1K

4

Если кто помнит — была в 2001 году предновогодняя серия телепередач в рамках проекта «За стеклом». Когда люди помещались в стеклянную банку и жили там всем любопытствующим на радость и на обсуждение в течение пяти недель. Другой похожий пример «Застеколья» — тот самый набившим всем и вся оскомину и изжогу ТНТшный проект «Дом-2».

Оба проекта имеют в своей основе один и тот же принцип — жизнь что называется онлайн, без пауз и перерывов, без деления на основное и второстепенное, на личное и общее, на тайное и явное, на дневное и ночное. Вот примерно такой же принцип мы имеем в этой книге (написанной, к вящей славе автора, ещё в 20-е – 30-е годы — хоть патентуй саму идею!). Полное ощущение, что Горький взялся за трудное и не всегда благодарное дело — проследить жизнь одного человека того поколения в режиме «день за днём», без купюр и пауз. Словно прикрепил к плечу своего героя малоформатную видеокамеру, которая фиксировала всё и вся в своей бездонной памяти. Но только камера эта вдобавок не совсем обычна и параллельно с внешней картинкой ведёт съёмку внутренних движух нашего героя, фиксирует его мысли и чувства, желания и страхи, взгляды и убеждения, интересы и склонности…

Что ж, можно считать, что задача эта Алексею Максимовичу оказалась и по плечу и по перу. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем и год за годом мы проживаем все эпизоды и события жизни — сначала мальчика-дошкольника Клима Самгина, потом вместе с ним же подростком поступаем в гимназию, юношей учимся в университете и взрослым самостоятельным человеком служим адвокатом — всего порядка четырёх десятилетий промелькнут перед нами. Конечно, это не совсем обычное наблюдение, хотя бы потому, что автор вовсе не стремится дать совершенно беспристрастную и максимально объективную картину этого страшно интересного времени (80-е годы XIX столетия — февраль-март 1917 года) (определение «страшно» здесь применимо-употребимо в обоих смыслах). Совсем наоборот, Горький подаёт нам этот не самый простой и отнюдь не скучный период в жизни России очень пристрастно и субъективно. Однако субъективность эта исходит не от автора, она принадлежит не Горькому, а его протеже, его герою, этому придуманному и одновременно совершенно естественному для России конца XIX — начала XX столетий представителю среднего слоя, среднего класса, интеллигенту в третьем поколении Климу Самгину. И потому конечно же все явления и события тех лет окрашены призмой личностного восприятия Клима Самгина, все они пропущены сквозь линзу его осознания и осмысления и вчувствования в них, и потому изложены именно так и именно с помощью тех слов и выражений, которые от имени Клима Самгина произнёс и написал в этом повествовании автор.

Трудность для автора здесь, как мне кажется, состояла в том, что важно было нисколько не слукавить, не приукрасить, но одновременно и не преуменьшить и тем более не сокрыть те внутренние, обычно потаённые, спрятанные от всех прочих и потому истинные движения души, которые и определяют и дела и поступки, и слова и молчание человека — а ведь ещё и исказить нельзя, и заразить своего героя своими собственными внутренними схемами и конструкциями невозможно. Но при этом важно было суметь не превратить это всё в некий душевный стриптиз, в нарочитую показуху и шоу с эффектами. А ведь к тому же по ходу жизни любого человека его внутренний мир растёт и естественным образом меняется — что-то дополнительно образуется и в интересах, и во взглядах и убеждениях, и в пристрастиях, и в склонностях, а что-то, наоборот, отмирает, отваливается, становится ненужным, лишним, мешающим и раздражающим. И всю вот эту внутреннюю душевную динамику тоже было важно показать так, чтобы было понятно, что в жизни человека нет и не может лёгкостей и однозначностей, чтобы у читателя не возникло соблазна навесить сразу на Самгина клише «контрреволюционер» или облечь его в ореол мямли и неудачника.

Вообще Клим Самгин с раннего детства воспитывался в ореоле «необычного» мальчика. Это мнение о своеобразии, об особенности Клима внушалось ему его матерью с раннего, ещё догимназического возраста, и было так крепко вбито в его голову, что с ощущением этой своей значимости, значительности и необычной особенности он и прожил всю свою жизнь. И конечно же это ничем не подкрепляемое мнение не могло не оказать существенного, если не решающего влияния на всю жизнь этого в общем-то вполне заурядного среднего человека. Вот у педагогов в своё время бытовало такое своеобразное педагогическое клише — «ребёнок со способностями». Господибожемой, да у кого их нет, этих самых пресловутых способностей! Но если не найти способов раскрутить эти самые способности и не дать им возможность развиться и проявиться в полную силу, то так и живёт такой вот «человек со способностями» невнятно и плоско, тускло и невыразительно, без всплесков и вершин, ровненько и вяло, живёт под самую завязку полный потенциальной энергии, но так и не превративший свой потенциал в кинетику достижений, в личностный рост и в личный масштаб.

Вот так и наш Клим Самгин жил себе не тужил, в отстающих и отщепенцах не болтался, однако же как-то почти всегда был на вторых ролях — что в отношениях с девочками-девушками-женщинами, что в гимназической, а затем и университетской учёбе, что в отношениях с подпольщиками-революционерами-партийцами всех цветов и мастей — хоть с беками-большевиками, хоть с меками-меньшевиками. А в последнем, в политической и социальной кухне, он вообще умудрился одновременно побывать и в тех и в других и даже в третьих — и анархо-коммунистам и прочим эсдекам фактически помогал, и одновременно и параллельно общался с самыми контрреволюционными группами российского общества — октябристами и черносотенцами, не говоря уже о более мягких кадетах и прочих либералах и демократах.

А вообще нашему контрреволюционному революционеру и беспартийному партийцу Климу была более всего свойственна позиция некоего наблюдателя и мыслителя. Собственно говоря и какую-то фактическую помощь партийно-революционерствующим своим знакомым он оказывал не в силу своих народнических или социально-демократических убеждений и левых взглядов, а только потому, что не мог отказать, не мог решиться ни на какое активное действие, ни на какую-то определённую чётко выраженную позицию. И что бы вокруг него ни происходило, какие бы решительные события любого масштаба не разыгрывались, Клим почти всегда молчит, молчит так многозначительно, что партийные товарищи, близкие родственники и просто знакомые считают его глубоко законспирированным активистом левого толка. Но даже когда по ходу жизни, взросления и мужания Клим всё более склоняется уже скорее к антиреволюционным взглядам и контрреволюционной позиции, он всё равно остаётся пассивен и уклончив — даже тогда, когда к концу повествования уже занимает какую-то роль в так называемом Союзе городов и вынужден как-то активно участвовать в его деятельности. Удобный и действенный приём создания себе реноме «умного человека» — умение многозначительно молчать...

Личная жизнь Клима Самгина тоже является ярким и характерным образцом образа жизни людей подобных Климу. Относительно ранняя и по сути купленная матерью связь Клима с Маргаритой, затем совершаемая как бы из жалости и расчёта связь с Серафимой Нехаевой; потом включение, опять-таки расчётливое и наполовину холодное, в свою личную жизнь Варвары (и тут начинает уже мелькать ощущение пустоты жизни). Далее уже вообще хладнокровно выверенная практически самцовская связь с Никоновой (чудесным образом затем в последующем тексте поменявшей фамилию на Любимову — уже вообще было засомневался и в своей памяти и в своих рабочих пометках и выписках, но с облегчением обнаружил, что это сам автор, Алексей Максимович Горький дал ничем не объясняемую промашку), обогатившая Клима чувственно-ощущательной стороной сексуальных отношений с женщиной, но тем не менее не наполнившая его сердце любовью. Следует разлад с женой и он ничтоже сумняше легко и просто тут же вступает в отношения с певичкой Дуняшей (а всё это на фоне революции 905 года и последовавшего затем разгула реакции) — ощущение внутреннего развала и метаний конечно же у Клима тоже есть — «В своей ли ты реке плаваешь?», а после развода с Мариной и вообще возникают мысли «Я везде чужой». Кстати говоря, вот эти выразительно сформулированные им самим мысли о себе очень точно характеризуют сущность нашего героя, который и в самом деле практически везде и всем чужой — если не в отношениях, так по его собственным внутренним ощущениям. «Моя жизнь — монолог!» — утверждает сам о себе Клим Самгин, а когда уже политическая активность в стране достигает широкого размаха, то Клим Иванович Самгин ловит себя на размышлениях «В какую партию вступить, которая его обеспечит?». А осознав это уже общем-то и не стесняется этих своих желаний и стремлений — он в открытую уже раздумывает и надеется хоть что-то «выиграть от войны», ведь «к лету 14 года Клим Иванович Самгин был весьма заметным человеком среди людей, основным качеством которых является строго критическое отношение к действительности»... И появляются новые женщины и новые связи, и новая его активность — встречи, разговоры и рассказы, и поездки на фронт и прочая, и прочая, и прочая… Клим Климом вышибают, в общем!

И понятно, что самым естественным выходом из нашей повести является смерть Клима Ивановича Самгина — к сожалению книга Горьким до конца недописана и о судьбе главного героя мы узнаём только из разрозненных обрывочных строк и предложений, написанных Горьким как пункты сюжетного плана. Но даже из этих обрывочных строк понятно, что и смерть свою Клим Иванович Самгин обрёл не на полях революционных битв, а, по-видимому, каким-то совершенно бесславным образом. А был ли мальчик? Мальчик-то, был ли?..

И в тоже время совсем неверным будет утверждение, что я безоговорочно осуждаю Клима Самгина и жёстко его критикую и за мешанину в связях, и за путаницу во взглядах, и за пассивность и неопределённость в поведении и действиях. Дело в том (и сила и мощь книги ещё и в этом), что Горький сумел заглянуть внутрь простого интеллигентного образованного человека — не пролетария, которому, как известно, терять нечего кроме своих цепей, а обычного в меру умного «революционера поневоле». Потому что если перестать лукавить с самим собой и играться в разные героические позы и решительные словеса, то оказывается, что и сам ты зачастую не так решителен и бесстрашен в своих пристрастиях и взглядах; что и ты подобно Климу Самгину порой пытаешься вычислить куда будет правильнее пристроиться и за кого стоять горой... да при этом стоять такой «горой», что коли что переменится, так и легко можно было бы и отвертеться и отговориться и откреститься... Что это уже потом, по прошествии времени, реверсивным взглядом «назад и вниз» чётко понимаешь, с кем ты и за кого ты, а когда находишься как бы «внутри» происходящих событий и не видишь толком ни перспективы, ни леса за деревьями, так и не всегда можешь во всём разобраться, не всегда готов пойти до конца... Это если не героизировать себя и не представлять совсем уж непогрешимым и вообще большой умницей...

Несмотря но солидный объём книга читается не трудно — язык Горького прост и понятен, выразителен и красив. Основная трудность при чтении в электронном виде состояла в том, что весь текст книг со второй по четвёртую шёл подряд, без отбивок пустыми строками или там какими-нибудь «звёздочками» в местах переходов от смысла к смыслу и от эпизода к эпизоду. Поэтому восприятие порой давало сбои, усугублявшиеся к тому же тем, что некоторые символы текста при оцифровке были неверно распознаны и потому отдельные слова и выражения искажены. Ничего другого в упрёк книге и её автору сформулировать не могу — повесть о Климе Самгине однозначно понравилась, произвела сильное впечатление и оставила внутри стойкое желание посмотреть одноимённый фильм.

Повесть прочитана в рамках четвёртого уровня игры «Долгая прогулка», бонус, апрель 2015, команда «Перипатетики».

Комментарии


Фууф! Прочла всю рецензию от начала до конца . Внимательно!!!)))
Как все ясно, четко и подробно. Вот и я свое отношение к Климу выразить не могу. Я и есть (наверное как и многие мы) Клим Самгин. А мы себя любимых, не осуждаем.))).
Жаль, что не многие прочтут эту рецензию. По моему мнению это самая лучшая рецензия на Самгина, которую я когда либо читала.
Не просто в "избранное", а хотелось бы прямо в издательство!
Спасибо. Истинное удовольствие от прочитанного.


Ну, если эта лучшая, то остальные рецензии просто страшно читать))


Вовсе нет, там разные отзывы есть :-)


Да мой комментарий, собственно, только о вашей рецензии :)


Не угодил? Ай-яй-яй...


Нет. Просто не понравилась рецензия) Конкретно вот это:

Горький взялся за трудное и не всегда благодарное дело...
Что ж, можно считать, что задача эта Алексею Максимовичу оказалась и по плечу и по перу.
Трудность для автора здесь, как мне кажется, состояла в том...

О том, что отзыв больше напоминает краткий пересказ книги даже говорить не стоит.


О том, что отзыв больше напоминает краткий пересказ книги даже говорить не стоит.

у меня даже челюсть упала...


С первой частью согласны? челюсть не падает?)


/вздыхает/Что ж, иду читать Ваши рецензии, надо же ведь мастер-класс пройти, как надо писать НАСТОЯЩИЕ отзывы...


При чем тут "как надо" и субъективное "не понравилось"?


Спасибо на добром слове! Наверное просто стало немного обидно за отрицательные оценки и ругательные рецензии на эту книгу, вот и вылезла мало-мальская эмоция :-) Но уверен, что сейчас в потоке бонусного интереса к книге будут и хорошие мнения...


О как долго я ждал рецензии на Клима! Теперь восполню.
Спасибо!


А я вот так и не смог эту книгу дочитать,не далась она мне... По-моему наоборот - читается тяжело. Ну,субъективно конечно...