4

Девочка Женя Люверс взрослеет и познаёт жизнь во всей её многогранности. Пастернаку очень отчётливо, на мой взгляд, удалось прорисовать черту между детской наивностью и началом подростковой осведомлённости, между неведением и познанием, отстранённостью и сопричастностью.

Вообще, Пастернак у меня ассоциировался всегда с такой картиной: бесплотные люди и предметы плывут в свинцовом тумане. Думаю о «Докторе Живаго» - подробности сюжета не вспоминаются, а вырисовывается в памяти только вот эта гнетущая сизость тумана. То же самое и с «Детством Люверс» будет по прошествии времени, скорее всего.

Мировоззрение Жени складывается из весьма разрозненных элементов. И представление читателя о происходящем – тоже. Это какие-то звуки неизвестного происхождения, загадочные полуулыбки, таинственные полувзгляды, зловещий полушёпот, недомолвки, недогляды... Всё это по отдельности кажется Жене (и читателю, который видит всё сквозь призму её восприятия) чем-то непонятным, а порой даже абсурдным. Хотя она и пытается связать это всё воедино в своём сознании, но картинка всё не складывается. Только в должный час, в назначенное судьбой время все эти элементы начинают самостоятельно соединяться и образуют наконец-таки внятный и чёткий узор. Который олицетворяет собой не столько какое-то конкретное событие, сколько неотвратимость наступления эпохи взросления и неизбежность окончания детства.

Пастернаку прекрасно удалось воссоздать в своём произведении мастерскую жизни, в которой она из детей «вытёсывает» взрослых людей, не посвящая их при этом в то, что с ними происходит - ради их же блага.

Жизнь посвящает очень немногих в то, что она делает с ними. Она слишком любит это дело и за работой разговаривает разве с теми только, кто желает ей успеха и любит ее верстак. Помочь ей не властен никто, помешать — может всякий.