5

Поводом к прочтению мне послужил интерес к необычной паре, увиденной в интервью много лет назад, когда я был ещё совсем подростком - Мстислав Ростропович и Галина Вишневская. Их жизненные перипетии, рассказанный ими самими, крепко запали в мое сознание, хотя многое оставалось мне непонятным. Взять хотя бы, как вообще эти два человека, внешне выглядящие, как противоположности друг к другу, прожили вместе 52 года (вплоть до смерти Ростроповича).
И вот, когда автобиографическая книга Галины Вишневской позади, я даже не знаю, что и сказать.
Характер Вишневской был закален с детства в жестоких горнилах. Жила она с бабушкой, так как родители довольно быстро разошлись (мать – наполовину цыганка было очень красива – была очень красива и пользовалась вниманием мужчин, отец же был ревнив и к тому же пил), воспитала она себя сама, быстро повзрослев в таких условиях, ненавидя жалостливое отношение бабушки к себе, называющей ей «сироткой». На её долю выпало пережить блокаду Ленинграда, она тогда находилась в Кронштадте. Голод был ужасный:

«Всего только несколько месяцев прошло с начала войны, а город уже голодал. Все меньше и меньше продуктов стали выдавать по карточкам. 20 ноября 1941 года рацион хлеба дошел до 125 граммов иждивенцам и 250 — рабочим. Крупы давали 300 граммов, масла — 100 граммов в месяц. Потом пришло время, когда уже не выдавали ничего, кроме хлеба. Да и эти 125 граммов, от которых зависела жизнь, были не хлебом, а липким черным месивом, сделанным из мучных отходов, мокрым и расплывающимся в руках. Каждый растягивал свой кусок насколько мог… <…> И мы голодали со всеми вместе; мужчины сдавали быстрее, чем женщины. Дядя Коля весь опух от голода, а у Андрея — ноги в цинготных пятнах, он потерял почти все зубы, еле ходил, а было ему в то время года 32. Бабушка от голода уже не вставала — все сидела возле печки».

Вскоре от голода умерла бабушка, остальные родственники уже ушли по дороге жизни и она осталась одна, ещё несколько дней просидев с трупом бабушки в одной комнате. Она не выходила на улицу, сидела, закутавшись в одеяла у еле тлеющей буржуйки, и ждала смерть. Ее спасли по случайности. Во время очередного обхода квартир комиссия из трех женщин нашла одинокую девочку и отправила ее сначала в госпиталь, затем в команду МПВО, чистившую пожарные трубы и канализацию, а также разбиравшую дома на топливо…
Думаю, именно такие испытание и сделали характер Галины Вишневской таким жестким, за свою жизнь она прошла и огонь, и воду, и медные трубы. Пересказывать всю её жизнь нет смысла, да и не получится у меня это сделать с той же язвительностью, что у нее самой.
Что же касается общего содержания и стиля книги, то в ней очень много озлобленности на советскую власть, возможно, вполне справедливую, но читать это сложно и неприятно. Однако, это тоже неизменная часть её позиции, не отображая которую, книга бы лишилась своей автобиографичности. Что уж говорить, если даже её родной отец, выйдя из тюрьмы по амнистии (он пьяным рассказывал анекдоты про Сталина), остался убежденным коммунистом и пытался донести на дочь за то, что она скрывала его судимость при устройстве в Большой Театр.
Много несчастий принесла советская власть Галине Павловне и её близким. Притеснения, неоправданная критика, запрет выступлений за рубежом.. и всё это она описывает всё с тем же сарказмом:

«Замечательный дирижер С. А. Самосуд, многие годы проработавший в Большом театре, рассказывал мне, как однажды он дирижировал оперным спектаклем, на котором присутствовало все правительство. В антракте его вызвал к себе в ложу Сталин. Не успел он войти в аванложу, как Сталин без лишних слов заявил ему:
— Товарищ Самосуд, что-то сегодня у вас спектакль… без бемолей!
Самуил Абрамович онемел, растерялся — может, это шутка?! Но нет — члены Политбюро, все присутствующие серьезно кивают головами, поддакивают:
— Да-да, обратите внимание — без бемолей…
Хотя были среди них и такие, как Молотов, например, — наверняка понимавшие, что выглядят при этом идиотами…
Самосуд ответил только:
— Хорошо, товарищ Сталин, спасибо за замечание, мы обязательно обратим внимание.»

А когда в конце 60-х она с мужем приютила Солженицына на своей даче, им устроили настоящую травлю: запрещали все заграничные гастроли и выступления в столице, а в концертах, в которых они участвовали в провинциальных городах, не было даже их имен на афишах. От этих притеснений Ростропович сначала даже запил, потом начал по-сумасшедшему увлекаться фарфором (ведь он ничего не умел делать в полсилы, со слов Вишневской), но главное было видно, как он начал деградировать, как личность и как музыкант.
В итоге, решая спасти себя и семью, Галина Павловна в 1974м выбивает им выселения из страны, так называемый, творческий отпуск. Но за это ей пришлось проститься с главной любовью всей своей жизни – со сценой Большого Театра, которой она отдала свои лучшие годы и силы. И, если Ростропович довольно быстро простил СССР и советскую власть, то Галина Павловна так и не оставила обиду.
Конечно, помимо этого в книге очень живо и красочно описана и её карьера, и её восприятие музыки и владение голосом в целом. Описаны и гениальные личности, её окружавшие в те годы – это и Шостакович, и Бриттен, и Мелик-Пашаев, и Покровский, и Солженицын и, конечно, Ростропович, и многие другие, фамилии и творения которых говорят за них самих.
В общем, эта книга представляет собой очень яркое и поучительное описание сложного жизненного пути замечательной оперной певицы и просто сильной женщины, Галины Павловны Вишневской. Были в нем и горести, и радости, взлеты и падения, враги и друзья, бездарности и гении, герои и предатели.
Думаю, когда-нибудь, я ещё перечитаю эту книгу, чего и всем советую.