4

Я читала ее в детстве...
... своей книги не было, брала у знакомых, поэтому не перечитывала и помню очень мало. Помню про кондуит и материк Большого Зуба, шахматную королеву и человека-поганку, путаника Оську и , пожалуй, всё. Помню, что про Швамбранию мне было интереснее читать, чем про остальное. Остальное - это революция, при царе было плохо, теперь - хорошо, а будет еще лучше, большевики - хорошие, их враги - плохие. Во всех книгах такое написано, надоело, а Швамбрания - единственная.
...я придумывала свою страну, но рисовала не карты, а пейзажи, растения, племена и иероглифы языка. С целью наилучшего использования красно-синего карандаша почвы были полны красной и синей глины.

Я перечитала ее сейчас...
...очень весело и очень больно. Достойное уважения умение весело рассказать о детстве, в котором были война, революция, тиф, голод, уплотнения, переселения и необходимость выбирать...

И мы пошли выселять. К моему ужасу и конфузу, выселяемые буржуи оказались близкими родными Таи Опиловой, и сейчас Тая сидела здесь же, на сундуке. Я ощутил минутное замешательство. Тая смотрела на меня с презрением, негодованием, укоризной… Как только она еще не смотрела! Мне захотелось плюнуть на все и смыться.
— А еще докторов сын! — сказала Тая.
И это спасло меня.
— Лучше быть докторовым сыном, чем буржуевой дочкой! — обозлился я.
— Точка! — закричал комиссар. — Отбрил, и ша.
Ухорсков опять подошел ко мне. Он сказал шепотом:
— Приходи вечером на газетный кружок. Председателем тебя выберем. Ты боевой стал.

Как ни поступи, а ты предатель - или себя, или любви своей детской, или друзей, или близких. Страшно задумываться, какие рубцы должны в душе оставаться после такого...
... и какой силы талант надо иметь, чтобы написать, тем не менее,такую веселую книгу как "Кондуит и Швамбрания".

И веселая канонада голландок заглушала урчанье пустых желудков.

И верить, что...:

Последним парадом провели мы героев повести. Мы устроили как бы перекличку нашего класса «А».
— Алипченко Вячеслав! — вызывал я.
— Умер от тифа, — отвечал Ося.
— Алеференко Сергей? — спрашивал я.
— Секретарь парторганизации пристани, — отзывался Ося.
— Гавря Степан, по прозвищу Атлантида!
— Убит на Уральском фронте.
— Руденко Константин, по прозвищу Жук!
— Ассистент по кафедре аналитической механики.
— Лабанда Владимир!
— Инженер-кораблестроитель.
— Мартыненко, по кличке Биндюг!
— Раскулачен и сослан.
— Новик Иван!
— Директор МТС.
— Мурашкин Кузьма!
— Старпом парохода «Громобой».
— Портянко Аркадий!
— Ученый-ботаник.
— Федоров Григорий!
— Красный командир.
— Шалферов Николай.
— Погиб на хлебозаготовках.

...можно уравновесить и закрыть вырвавшееся соседство "раскулачен и сослан" и "погиб на хлебозаготовках" эпилогом о том, как хороши стали город и жизнь в целом.
... потому что и то, и другое - правда.