4.5 "Чтобы рассказать о себе, я возьму лучшие краски в палитре..." (с)

Жаль, что не существует машины времени, способной перенести меня на лужайку полную цветов и разнообразия бабочек. "Эй! Создающие бомбы, ракеты, ненужные автомобили, потоки рекламы, обзоры вещей и надоедливых распаковок... Займитесь хоть чем-то полезным!"

Клянусь! Я бы не нарушил тот самый эффект, связанный с одним легендарным рассказом и уже старым фильмом, и просто бы поговорил, подкинув яркие образы для написаний "Лолиты" и может быть чего-то более яркого, чем лоскуты последних романов.

Вы только вдумайтесь, если бы можно было переместиться в то время... Я бы непременно увидел там мужчину в элегантном костюме или в нелепых, коротких шортах, приправленных размером длинных носков, достающих практически до колена, но одновременно этот нелепейший образ, великолепно подходил для его аристократического носителя, не делая его смешным, причудливым стариком. Я бы помог найти ему редкий экземпляр, попутно находясь в светских беседах, обсуждая образы и слои лучших романов. "Чёрт! Почему эту машину так и не сделали?!" - думал я, стуча кулаком от досады. "Правильно говорить: "Чорт!" - поправлял меня другой голос внутри.

Возможно, я бы выбрал одну из лекций, где он разбирал на грани классиков литературы и надменно смотрел на студентов желая вложить в их головы что-то большее, чем было до этих занятий. Сидел бы, рядом с Пинчоном, неустанно поднимая руку и пытаясь спорить по поводу Достоевского. Говорил бы с ним по поводу Родины, впитывая прелесть метафор и восторгаясь пределами стати носителя. Я закрыл глаза и задумался... "Ах... И если бы была эта машина!"

- Бери таксомотор и поехали прочь из этого душного города! - сказал мне мужчина в элегантной рубашке, держа в одной руке сачок, а другой указывая направление, приправленное семью степенями крайнего недовольства. - Нас ждут другие берега!
- Э-э-э-э-э-э-м-м-м-м! Что? Неужели это возможно? - сказал я, пробуя протереть глаза, но чёрт возьми, моя мечта стала явью!
- Молодой человек, Вы выглядите, как натуральный чорт, но я не задаю Вам лишних вопросов! Просто остановите таксомотор и едем в поиске бабочек. Через несколько часов у меня лекция перед полчищем лоботрясов и мне нужно привести в порядок уставшие нервы! Едем!
- Да-да! Хорошо! Сейчас попробую отыскать такси.
- Таксомотор!
Я словил такси и позвал своего путника присоединиться ко мне на заднем сидении.
- Вы журналист из "The New York Times"? - спросил он рассматривая мою одежду и мой греческий нос, торчащий из поверхности субтильного лица, полного растерянности от происходящих событий.
- Боюсь, что Вы слишком высокого мнения о моей скромной персоне, но прошу, не выставляйте меня вон на полном ходу. Всё гораздо... Хуже. Я хочу написать рецензию на Ваши мемуары "Другие берега", чтобы популяризировать книгу, но я абсолютно не знал с чего мне начать, чтобы вызвать интерес и не просто однотипно пересказывать её содержимое.
- Всё равно Вы скатитесь к этому, молодой человек. Это также неизбежно, как полное отсутствие понимания творчества Гоголя и вероятность того, что кто-то не в облачную погоду дочитывает до этого места в рецензии. Разве что совы, которые не могут уснуть по ночам или коротают время в поисках упитанной мыши... Рецензии - дело неблагодарное, потому что ты выражаешь свою эмоцию, может быть не поняв сути книги, многослойности образов и Вы осмеливаетесь карикатурно заявлять о своих впечатлениях! Боже, правый!  Ведь обычно их пишут те, кто ничего не мыслит в литературе, а строит из себя литературного критика, набивая потоком ленту друзей, чтобы выйти в рейтинг экспертов или не скатиться в самый подвал.
- И здесь с Вами не поспоришь... - сказал я и на секунду взгрустнув, уставился в окно, разглядывая мчащийся внутри его створок пейзаж.
- Может быть Вы писатель?
- Боже правый! Нет! Мне кажется, что если человек не способен создавать шедевры, что либо-новое, поразить слогом или многослойным сюжетом... Ему не стоит так называться. Я даже не балуюсь формами. Просто текстом рецензий. - сказал я, развернувшись к писателю. - А сейчас я это делаю, чтобы "не скатиться в подвал" и напомнить о Вашей замечательной книге. Вы мне поможете с текстом? Почему "Другие берега" именно такие? И какие они по Вашему мнению?
- Ну слушайте, молодой человек. "Другие берега..."Предлагаемая русская книга относится к английскому тексту, как прописные буквы к курсиву, или как относится к стилизованному профилю в упор глядящее лицо...
- Храни Господь, Ваши метафоры!
- Спасибо! Я думаю, что он будет стараться! Так вот... Чорт! Вы меня перебили, хоть и по славному поводу. - писатель улыбнулся и быстро продолжил, задумчивым голосом лектора. - «Другие берега» — автобиографическая книга. Повествует о периоде почти в сорок лет — с первых годов двадцатого века по май 1940 года, когда автор переселился из Европы в Соединённые Штаты Америки. Создание автобиографического сочинения Набоков начал с небольшого очерка, написанного на французском языке — «Мадемуазель О.» (1936, соответствует пятой главе книги «Другие берега»). В дальнейшем Набоков продолжил работу над созданием автобиографии: в 1946—1950 годах он создал англоязычную книгу «Убедительное доказательство» (англ. Conclusive Evidence), о недостатках которой потом сообщал в предисловии к «Другим берегам». Вольный авторский пересказ английского текста на русском языке был осуществлён в США летом 1953 года в промежутках между ловлей бабочек и творчеством (написаны романы «Лолита» и «Пнин») в Портале (штат Аризона) и в Ашленде (штат Орегон). В переводе участвовала и жена Набокова, Вера. Книга, получившая название «Другие берега», была издана нью-йоркским русскоязычным «Издательством имени Чехова». По словам Набокова, «предлагаемая русская книга относится к английскому тексту, как прописные буквы к курсиву, или как относится к стилизованному профилю в упор глядящее лицо...». Позже Набоков вновь обратился к английскому тексту книги; результатом работы стала расширенная окончательная английская версия автобиографии — «Память, говори» (англ. Speak, Memory (издана в 1966 году). Несмотря на то, что версия автобиографии под названием «Память, говори» была в 1990-х годах переведена на русский язык, она издавалась на русском языке лишь однажды (в 1997 году), в то время как её более ранний авторский русскоязычный вариант «Другие берега» издан 30 раз и ещё дважды в формате аудиокниги. Вы, кстати, её слушали или просто читали?
- Читал и слушал! Аудиокнига в одной из озвучек на "Яндекс Музыке" - просто великолепна. Можно с головой нырнуть в Ваш слог и рассказ и просто закрыв глаза наслаждаться, представляя яркости образов.
- Льстец! Но продолжайте хвалить!
- Почему Вы написали о себе только самое лучшее?
- А что я по Вашему должен был написать? Воспоминания детства, юность, жизнь... Худшее обо мне скажут враги или критики, а лично я, как право и Вы, как мне показалось... В восторге от своей персоны. Хоть иногда. Что Вы из неё поняли или узнали?
- Множество цитат, формирование личности, детство, интересы и взгляды. О том, что «высшее»  наслаждение для Вас — это «любой уголок земли, где вы можете быть в обществе бабочек и кормовых их растений. Вот это — блаженство, и за блаженством этим есть нечто, не совсем поддающееся определению. В ней не то, чтобы заглядываешь за ширму или узнаёшь болевые точки, укромные закоулки души или что-то другое. В ней просто очаровываешься автором, погружаясь в рассказ. Абсолютно не зря её путают с романом, потому что теряются грани реальности в определённый момент. Вам было несоизмеримо приятнее делить день своего рождения с Шекспиром, а не с ненавистным Лениным. Вы много рассуждали. «Моя тоска по родине лишь своеобразная гипертрофия тоски по утраченному детству», подчеркивая, что Вы тоскуете не по России, а по своему русскому детству. Поэтому, несмотря на возникавшие мысли приехать «с подложным паспортом, под фамилией Никербокер» и побродить по местам, где Вы выросли, Вы так этого никогда и не сделали,  в глубине души понимая, всё то, что так дорого его сердцу осталось только в  воспоминаниях, а в реальности превратилось в оскверненные большевиками осколки былого. Мне знакомо и понятно, когда воспоминания тянут в какие-то места, но остужает понимание, что какое-то место само по себе ничего не значит. Только сочетание определённых людей, определённого времени, мыслей и настроения наполняют географическую точку смыслом. А так приезжаешь с ворохом своих прежних эмоций и понимаешь, что даже воздух уже стал другим. «Другие берега» наполнены атмосферой счастья, юности, лета, солнца, любви. Через книгу лучше понимаешь Вас. Почему Вы так пишете и о чём... Можно пересказывать здесь все факты, детство, отношения с отцом, няньку, но какой смысл, если это нужно читать и прочувствовать? Наблюдательность, память, восторг! Какой в ней слог, образность и жизнь! Лиловая меланхолия, подчёркнутая карандашом.
- Ладно! Хоть вы и скатились в банальщину... Хоть мне и нравится её пронзённая суть! - можете публиковаться. А сейчас мы приехали... Позвольте половить со мной бабочек!
- С огромным удовольствием, жаль, что я в этом не мастер...
- В рецензиях тоже! Но Вы же пишете тексты! Главное - сам процесс... Чтобы мозги не стали жидкими или слабыми. Поэтому и писателем может быть любой человек! А вот мастером... Мастер здесь Я! А с Вас хватит образа статиста и носителя моего сачка! Вперёд!

Я открыл глаза... Машину времени так и не изобрели. Благо у меня есть хоть немного фантазии, чтобы придумать какие-то образы и желание что-то сказать немного сильнее, чем лень. Но это не сбрасывает ответственность с тех, кто до сих пор делает бомбы! Эй! Займитесь, чем-то полезным! Например...

"Читайте хорошие книги!" (с)