3.5

А вот знаете... Нет повести печальнее на свете, чем повесть о брате Лоренцо! Господи, да как же можно жить, когда к тебе зачастили всякие сумасшедшие, насилуют твой мозг одами про свою любовь, щедро сдобренными заламываниями рук и суицидальными порывами? А ты сидишь, смотришь на них всех, единственный разумный человек посреди всего этого сборища и, теряя нить повествования, интересуешься: "Ой, подожди, Ромео! Староват я стал. Память подводит. Это ты сегодня какую богиню воспеваешь? Розалину? Джульетту? Паолу? Франческу? Что, Франческа по четвергам, да? Прости старика, забыл. Говорю ж, с памятью уже плохо!"

А если серьезно, то основная мысль после перечитывания "Ромео и Джульетты" - как же все-таки сильно изменились наши представления о любви за последние пять веков! Вот смотрите, читаем "Макбета" - редко кто фейспалмится и говорит, что все это безнадежно устарело. Как смеялись над "Двенадцатой ночью" во времена Шекспира, так и смеются сейчас. (Пользуясь случаем хочу пропиарить в очередной раз постановку шекспировского "Глобуса" с Фраем в роли Мальволио; можно скачать в интернете). Значит, наши представления о мести, жадности, корысти, подлости и, слава Богу, о смешном, остались те же, а вот любовь до гроба после одной страницы диалога вызывает лишь усмешку с горьким вздохом "Дети... Гормоны... Вызубрил любовь ты наизусть, не зная букв..." Странно развивается наш мир, странно.

Но Шекспир - он всегда Шекспир. Хотя как бы ни кощунственно звучало это в отношении нашего Вильяма, но "Ромео и Джульетта" по сути первая трагедия после куцого "Тита Андроника" и все-таки, если сравнивать эту пьесу с более поздними произведениями, то разница ощутима. Не в сюжете, а в глубине, подходе к решению проблем, в обращении со зрителем. Опыт приходит постепенно даже к Шекспиру. Хорошая истина, полезная.

7 / 10