5

Внимание! В этой рецензии присутствуют спойлеры к рецензируемой книге, а также материалы, способные задеть чувства верующих, монархистов, представителей религиозных, национальных и сексуальных меньшинств, беременных женщин с детьми, сильных мира сего, убогих, сирых и котиков. Автор рецензии подчеркивает, что изложенные в рецензии мысли являются исключительно его точкой зрения и интеллектуальной собственностью.

Говоря о правлении Николая II, логично произвести ревизию своих знаний об указанном периоде. Оказалось, о монетах того времени я знаю больше, чем о самом времени. Клочки знаний из общеобразовательной программы, смутные образы из «Коронации» Акунина, опереточные кадры из кинохроник начала века, где монаршьи особы двигаются в ускоренном темпе, как в комедиях Чаплина, в расчет можно не брать. Что еще? Последний российский император, новоиспеченный святой (кстати, многие верующие видят в Николае II больше мученика, чем святого), человек с добрым взглядом, мягким сердцем (царь-тряпка, как говорили о нем некоторые), искренним любопытством к простым человеческим радостям (например, в 1891 году, проявив интерес к японским традиционным ремёслам, сделал себе татуировку в виде дракона). Прямо не царь-батюшка, а какой-то Д.А. Медведев, разве что Leica и iPhone не хватает.

Глупо проиграл войну с Японией, еле-еле подавил первую революцию, уступив при этом часть своей самодержавности народу, зачем-то влез в Первую мировую, будучи к ней не готовым, что закончилось известно чем. Была у него жена Александра, которая, кроме него, никому не нравилась (ибо немка!), сын, больной порфироносной гемофилией (возможна неточность в названии!) и дочь Анастасия, которая мультик. А, да. Возле него все время ошивался один мужик, которого мы все знаем, как «Ra-Ra-Rasputin че-то там он love-machine», который был свят, бородат и неимоверно доставлял феерическим сочетанием молитвы и воздержания с оргиями, цыганЯми, пьянкой и прочими половыми излишествами. Этих скудных знаний для полноценного функционирования в обществе мне хватало, пока совершенно случайно мне не подвернулась книга Э. Радзинского о Распутине, которую я прочитал и придется хочу о ней рассказать.
Биографий Распутина существует невероятное множество. В разное время над ней трудились и Пикуль, и Платонов, и даже, в какой-то мере, Солженицын. Это из тех, кого я знаю. А сколько хороших авторов мне неизвестны!

Взявшийся было за подобное дело, Радзинский быстро поник и сморщился. А как иначе? Все гениальное уже написали до него, основываясь на одних и тех же материалах. Дело в том, что сразу после февральской революции начались бесконечные допросы заключенных, большей частью «обследуя деятельность темных сил», как иносказательно называли в те времена Распутина, царствующую императрицу и их приближенных. Всем было очень интересно докопаться до истины, результаты работы Комиссии даже пообещали дать почитать народу. Учитывая, что протоколы допросов вел сам Александр Блок, чтиво обещало быть качественным. Однако, все планы порушили большевики со своей Октябрьской революцией. О расследовании, как водится, забыли, протоколы куда-то засунули. К десятой годовщине Октября была опубликована часть материалов, но лишь избранное, и с одной целью – «показать маразм царской власти», умело руководимой Распутиным. В брежневскую оттепель опубликовали еще кусочек, но тоже далеко не все. Вот эти-то сведения вкупе с сочинениями самого Распутина (сам-то он ничего не писал, ибо был почти безграмотен, но его поучения были заботливо записаны последователями) и стали основой для многочисленных биографических произведений. Радзинскому добавить было явно нечего. Попытавшись найти папку с полным текстом протоколов допросов (далее – «То Дело»), Радзинский посетил почти все архивы России, но папки нигде не нашел… Пока однажды не пошел в театр.

По окончанию оперы я пошел поздравлять Ростроповича. И… он мне сказал: «Я приготовил тебе такой подарок! Ты сойдешь с ума! Ты просто умрешь!»

…он сказал: «Я купил тебе на аукционе Сотбис документы… целое огромное дело. И знаешь - о ком? О Распутине! Это допросы в Чрезвычайной комиссии Временного правительства. Причем – множества людей, которые его знали».

Чудесное обретение «Того Дела» стало завершающей деталью пазла под названием «Распутин». Теперь можно было писать и не бояться стать плагиатором, ибо такой информации больше ни у кого не было.
Кстати, история обретения Того дела напомнила вторую из двух прочитанных мной книг Радзинского – «Апокалипсис от Кобы. Иосиф Сталин. Начало». Книга о Распутине и книга о Сталине начинаются примерно одним и тем же – историей о совершенно случайно найденном материале для книги. Но обвинять Эдварда Станиславовича в самоповторении мы не будем, вдруг, правда, на то была воля случая. Быть может, автор подразумевает, что служит рукой Провидения, что книги появились, когда «им пришло время»… Не знаю и не буду даже думать в этом направлении.
В «Том деле» было абсолютно всё. С него Радзинский и начинает вести эту долгую историю.
Итак, простой русский мужик Григорий Распутин живет в Богом забытой слободе Покровской Тюменского уезда Тобольской губернии. Дела его мало отличаются от дел его односельчан – кое-как ведет хозяйство, пьет, ворует лошадей, дерется и буйствует. В общем, ничего особенного. И однажды решает получить от жизни нечто большее, помимо пищи мирской попробовать пищу духовную. Григорий пускается в путь по лесам и полям Сибири, ищет Бога и, как ни странно, находит. Односельчане отмечают его изменившийся характер, умение творить чудеса разной величины и исцелять болезни. Радзинский дает краткий, но очень полезный экскурс в верования народа, которые и впитал в себя Распутин. В то время официальная церковь и верования простого народа часто сильно расходились. Народная религия представляла собой причудливую смесь язычества и православия, одинаковым уважением пользовались и священники в церквях, и знахари в лесах. К тому же, по заволжским просторам осталось немало различных искаженных культом сект, противоречивших официальному христианству. Здесь и староверы, и скопцы, и хлысты, и много кто еще. Особое внимание уделяется секте «хлыстов» - смеси язычества и православия, где каждый мужик способен стать «христом», а каждая женщина – «богородицей», нужно только изгнать плотский грех. Изгоняли они его довольно необычно – путем самобичевания (отсюда и неофициальное название секты), безумной «хлыстовской» пляски и «свального греха», где члены секты «выбивали клин клином» и изгоняли плотский грех плотским же грехом, стремясь при этом зачать как можно больше «христов» и «богородиц». Официальная церковь очень рьяно и, естественно, безрезультатно с этим боролась. Вот такую горючую смесь и впитал в себя Распутин, которого до конца жизни клеймили «хлыстом» хотя бы по одному признаку – он тоже предпочитал «гнать грех грехом». Отучившись в Шаолине в монастырях, скитах и прочих уединенных местах, Распутин едет покорять столицу – Петербург.
Скрупулезно и подробно Радзинский описывает первые дни Распутина в столице. Внимательно он показывает читателю и атмосферу в высших кругах общества, настроения дворянства и самой императорской четы.
Так уж сложилось, что ко встрече с Распутиным Николай II и Александра Федоровна были готовы давно. Их Величества придерживались мнения, что в простом народе скрыты и правда, и чудо, и сила, что только у простого народа можно научиться настоящей христианской жизни. Желание одарить Империю наследником престола это мнение превращает в подсознательный поиск «Божьего человека», который способен вымолить у Бога будущего Императора. Конечно же, спрос породил предложение.
Сначала у престола появился юродивый Миша Козельский (он же Гугнивый, он же Солнцевский), потом, на короткий период, - «Матрена-босоножка», одетая в рубище и, подобно пифии, выкрикивающая малопонятные пророчества, затем - первый «Наш Друг» императорской четы, парижский оккультист по имени Филипп. Радзинский называет его появление «генеральной репетицией явления Распутина». Достойный ученик Казановы и Калиостро дал Николаю и Аликс то, что они хотели, и в лучшем виде – европейские манеры, навыки гипноза и клятвенное обещание - «вы верьте, и будет вам ваш наследник». Филипп очень скоро стал близок обоим. Лишь неимоверными усилиями большой семьи Романовых он был отправлен восвояси, в Париж. Вскоре, наконец-то, рождается наследник, больной наследственной болезнью семьи Аликс – гемофилией.

Хрупкие сосуды наследника не выдерживали напора крови. Впрочем, подобной болезнью была поражена сама империя. Ее сосуды износились, стали слишком хрупкими…

1905 год подвел основательную черту под первой половиной правления Николая II. Кровавый расстрел манифестации в Петербурге, убийство Великого Князя Сергея Александровича в Москве, русско-японская война и вынужденная необходимость принять Конституцию. И тяжелая болезнь их «Маленького», их «Солнечного луча».

Сцена была готова для появления чудотворца

Тут на большую сцену и выходит Старец Григорий Распутин.

Из дневника Николая: «1 ноября…Познакомились с человеком Божьим Григорием из Тобольской губернии».

Нет смысла подробно описывать дальнейший путь «во власть» Григория. Об этом вы подробно можете прочесть у Радзинского. Достаточно будет сказать лишь то, что Распутин своим мощным колдунством мог раз за разом возвращать к жизни царевича Алексея, а его простые и, в то же время, наполненные народной христианской мудростью, речи (то, о чем так мечтали «цари»), делают из него ценнейшего советника для Николая и Аликс. Человек Божий Григорий с мастерством сильного психолога всегда умел понять, что подсознательно хочет Аликс и мог преподнести это как свои собственные мысли, которые потом в рекомендательном виде приходили и к Николаю. Этого вполне достаточно для того, чтобы в довольно короткое время стать одним из главных лиц в многомиллионной Империи. Понимая «царей» (как называл самих Аликс и Николая Распутин), играя на их чаяниях и стремлениях, став просто незаменимым «спасителем» наследника, Распутин начинает действовать руками императрицы и ее порфироносного мужа, проводить свою политику, воплощать в жизни именно то, что угодно ему. И уже посте четверти прочтенной книги можно сказать – «цари» заигрались с Распутиным. Подобно блестящему управленцу и политику, Григорий подбирает себе товарищей, обрастает вереницей поклонниц, направо и налево раздает самые завидные должности в Империи (обер-прокурор Святейшего Синода, эрзарх Грузии), становится всесильным… Конечно, не сам. Распутин рекомендует того или иного человека Аликс, а она передает все Николаю. Это получается как минимум из-за того, что государь практически теряет связь с реальностью, очень многие дворяне, и сами Романовы, от него отворачиваются, находя порочным и в высшей степени глупым увлечение Их Величеств Распутиным. И небезосновательно – Святой Старец, или «Святой черт», как называют его недоброжелатели, ведет образ жизни явно не христианский. Вначале простое купание с разными дамами в бане, потом уже и пьяные оргии (и не только с женщинами, кстати), проститутки, безумные хлыстовские пляски, рестораны и цыгане за деньги, полученные у многочисленных просителей Распутина. Всё зафиксировано документально, запротоколировано, даже иногда с фотографиями. Но когда благороднейшие люди приходят к Николаю, чтобы открыть глаза на «Их Друга», Император просто отсылает их к жене, безоговорочно доверяющей Старцу Григорию или показывает им главную причину присутствия Григория – здорового сына. Сам Григорий на все вопросы отвечает «так, мол, и так, поношения во имя Господа претерпеваю, а сам чист и светел» и все такое. И так полкниги.
Читаешь это, и невольно возникает очень гадливое ощущение несправедливости, которое бывает, когда, например, разговариваешь с непроходимо глупыми людьми. Это чувство усиливается, когда понимаешь, что нежелание Николая и Аликс слышать и видеть кого-то, кроме Григория, утягивает некогда могучую Империю к гибели.
Кстати, сам Радзинский оценочных суждений происходящему на его страницах практически не дает, и в этом немалая его заслуга. Автор предлагает нам самим разобраться в том, каким мы сами видим «святого черта». Таким

Или таким

При этом Радзинский старается понять поведение Распутина, увязать обычаи "хлыстов" с показаниями очевидцев, и в этом сочетании находит некую философию «истребления грехом греха». Однако, с некоторого времени, Распутин срывается и до конца жизни лишь кутит и плетет интриги. Тут настоящие львы и львицы, притворяющиеся агнцами (ну, ягненками), лживые слезы раскаяния, пролитые лишь для усыпления бдительности врага, чтобы было удобнее вонзить ему нож в спину, и откровенное «шагание по головам» теми, кто вроде как вообще должен отринуть все земное… А над всей этой вакханалией - всё тот же Григорий.
В этой книге очень сложно лавировать между потоком ложных и реальных обвинений, клеветы против Распутина и явных его бесчинств. Так, например, «дипломатическая Цусима», признание Советом министров аннексии Боснии и Герцоговины, – вопрос спорный. С одной стороны, Россия отвернулась от братьев-славян, с другой – Первая мировая могла начаться раньше, сложись все иначе. К его чести будет сказано, Распутин никогда не хотел войны. В своем письме Николаю Аликс пишет:

Наш Друг был всегда против войны и говорил, что Балканы не стоят того, чтобы весь мир из-за них воевал…

Тогда Распутин на несколько лет продлил этим жизнь Империи. Но как это было воспринято многими? Они посчитали, будто «цари» - его послушные марионетки. И в каком-то смысле так и было.
Негодование, гнев, ненависть – вот что почти всегда вызывал Распутин. Известна история первого покушения на него, когда простая женщина подошла к нему и воткнула ему в живот нож… История убийства же и вовсе сложна и запутана. По меньшей мере, три версии убийства описаны в книге. Есть и совершенно новые версии. Призрак Распутина и поныне не оставляет людей…

Вот, в общем-то, и всё. Завершая свою бесконечную рецензию, хочу сказать, что эта книга будет полезна тем, кто хочет разобраться, что происходило на закате Российской Империи. Радзинский очень постарался изобразить все таким, каким он это увидел в «Том деле». Но получилась все равно история падения страны. Недаром Ленин называл Распутина первым российским революционером...