4.5

Именно за то, что в письмах мы видим преимущественно Ван Гога-человека, а не только художника, я очень благодарна жене брата, Тео Ван Гога. За то, что она сделала замечательные письма достоянием общественности, увидела мудрость родственника и даже почти успела закончить перевод. Письма к друзьям — это логичное продолжение писем к брату Тео, в которых нам раскрывается потрясающе мудрый Винсент Ван Гог. Письма к друзьям — это приятная встреча с человеком, с которым иначе уже не встретишься, который был скоропостижно заброшен современниками, но зато его мечта сбылась. Страшными жертвами и уже посмертно. Я думаю, он бы не жалел и точно прожил бы жизнь так, ничего не изменяя.

«Я слишком хорошо знаю, какова моя цель, и слишком твердо убежден, что, в конечном счете, стою на правильном пути, чтобы обращать много внимания на пересуды. С меня довольно возможности писать то, что я чувствую, и чувствовать то, что пишу.»

Эти письма читать несколько легче, чем предыдущую книгу, потому что все они написаны параллельно событиям, о которых уже знаешь. Они рассортированы хронологически, но поделены по адресатам. Таким образом получается маленькая эпистолярная история. Письма коллегам и друзьям, которых у Винсента было не много, сосчитать можно на пальцах одной руки, но все они были очень близкими, остальных Ван Гог просто отсеивал. Он вел довольно замкнутую жизнь, хотя всей душой жаждал объединения художников, некоего братства мастеров. Периодически попадая в общество коллег, Ван Гог — вместо цельности и совместной работы воимя эпохи искусства (которой они обязаны были оставить достойное продолжение) — видел жадность хищников, способных съесть друг друга при первейшей возможности. Туда же он прописывал и торговцев картинами (из поколения которых походил сам), которые обесценивают искусство деньгами.

«Первое условие успеха – отказ от всякой мелкой зависти: сила лишь в единении. Ради общей пользы стоит пожертвовать эгоистическим «каждый за себя».

Дальше...

Художник видел искусство возвышенным, однако возвышенность — есть результат постижения искусства, мастерство исполнителя. К ней можно стремиться изначально, не в качестве статичном, а уже в качестве нагроможденного опыта. Для того, чтобы искусство стало возвышенным, нужно его сделать таковым. Ван Гог видел к этому единственный путь — земных настоящих чувств, ощущений. Он ценил естественность. На простейшем примере отношений с женщинами художник красочно расписал другу, почему считает, так, как считает — пусть женщина не будет интеллигентна, не сможет выглядеть и выражать чувства определенным образом, ее преимущество в том, что она настоящая. Очень метафоричное письмо, шикарное! Здесь же есть сравнение Христа с художником, который работал над плотью. Он — больше, чем художник.

«Искусство ревниво, оно требует от нас всех сил; когда же ты посвящаешь их ему, на тебя смотрят как на непрактичного простака и еще черт знает на что.»

Напротивовес обществу мастеров, стремящихся показать роскошь определенной жизни, Ван Гог сознательно себя окружил бедняками, питая в этом ту самую приземленность, оставаясь настоящим перед самим собой, найдя свое собственное естество.

«Я преувеличиваю, иногда изменяю мотив, но все-таки не выдумываю всю картину целиком: напротив, я нахожу ее уже готовой в самой природе. Весь вопрос в том, как выудить ее оттуда.»

Мастер изумительно видел природу, замечая и описывая даже в письмах самые мелкие детали окружающего мира, а уж чего стоят его картины! Он практически не писал с воображения, его работы — это подлинник. Ван Гог — мастер абстракции, практически не используя воображение, как средство работы, он оставлял простор для фантазий созерцателю, проникающему в мир шедевра:

«При этом я изо всех сил стараюсь не давать деталей, потому что тогда исчезает элемент воображения. И когда Терстех, или мой брат, или другие спрашивают: «Что это – трава или капуста?» – я отвечаю: «Счастлив, что вы не можете этого определить».»

«Как ни мерзко, как ни трудно заниматься живописью в наши дни, тот, кто избрал ее своим ремеслом и усердно работает, – тот человек долга, надежный и верный. Общество часто обрекает нас на весьма тягостное существование; отсюда – бескрылость и несовершенство наших работ.»

Для Ван Гога искусство — сама жизнь. Относясь с таким трепетом к каждому рисунку, прорабатывая его, создавая усовершенствованные копии, и в конечном итоге, отдавая туда здоровье и даже жизнь, легко можно представить, как ранило душу художника общество похожих талантов и как он ценил тех, с кем имел одни и те же взгляды!

«Я, конечно, не всегда могу разобраться, верны или неверны мои рассуждения, уместны они или неуместны. Но я знаю одно: как бы грубо и резко я ни выражался в письмах к тебе, я питаю к тебе такую горячую симпатию, что, спокойно прочитав и перечитав мое послание, ты всегда увидишь и почувствуешь, что человек, который говорит с тобой таким образом, не враг тебе.»

Столь образованные и начитанные люди, как Винсент Ван Гог, рождаются один на миллион. Я не знаю, видели ли, оценивали ли в полной мере это его друзья, но он был достойным примером для подражания, этаким зарядом живости и знаний. Ван Гог это чувствовал, чувствовал, что ему есть чем поделится, научить окружающих, поэтому письма или фразы иногда принимали поучительный тон. Имел ли он право, будучи на содержании у собственного брата? Имел! Он — это его работа, неотделимо, если критикуешь картины — критикуешь его самого. Но и Ван Гог ценил людей по подходам к живописи, по изображениям, проступавших под красками на холстах, по тематике, за которую не возьмутся априори слабые люди.

«Человек должен учиться искусству жизни так же, как искусству живописи, не прибегая к помощи старых трюков и оптических иллюзий разных умников.»

Винсент Ван Гог прожил очень короткую жизнь-вспышку, подарив нам множество великих картин. Художник буквально положил свою жизнь ради того, чтобы рисовать и чтобы в конце концов через много поколений стать оцененным, а благодаря письмам, мы можем оценить и немалое литературное наследие, которое не каждый мыслитель, и даже не каждый писатель, может оставить после... Обидно, что так много всего было после и такой дорогой ценой... Ведь суть была не в известности и славе (он их достоин!), а в том, чтобы банально иметь возможность творить!

«Предпочитаю свое помешательство благоразумию других.»

«Всякий портрет, написанный с любовью, — это, в сущности, портрет самого художника, а не того, кто ему позировал. Не его, а самого себя раскрывает на полотне художник.»
Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»