4

Очень сложно писать отзыв на эту книгу. Так же сложно, как говорить о том предмете, знанием которого владеешь не вполне. На мой взгляд, прежде чем читать "ЖД" и пытаться охватить весь замысел произведения целиком, нужно как минимум проштудировать огромное количество других литературных томов всех времен и народов, но преимущественно отечественного производства, плюс поистерзать себя думами о России на протяжении многих-многих лет так, как терзал себя сам Быков, прежде чем написал свою поэму.

В этой книге эпического жанра Быков создал удивительный мир, сотканный из лоскутов разных эпох, мифов, сказок, зарисовок настоящего, образов гражданской войны будущего. Эта поэма похожа на всё сразу - и на Щедрина, и на Мережковского, и на Шолохова, и на Пелевина и на очень многое, что я просто не в состоянии идентифицировать, и заимствования эти у других авторов, конечно, не случайны. По словам самого Быкова в книге сошлись его "любимые сюжеты и главные мысли". В этом сюрреалистичном и абсурдном мире разворачиваются драмы около десятка героев, каждый из которых обладает своими взглядами на происходящее и на жизнь вообще, представляет разные системы ценностей. И если характеры прописаны не так уж чётко, то взгляды, мировоззрение каждого героя продуманы "от и до" и их жаркие споры между собой всегда захватывающи и умны.

Вся людская масса, которая так или иначе претендует на земли, называемые нынче Российской Федерацией, делится у Быкова на три нации - варяги, хазары и коренное население. Варяги - это русские, потомки воинственной нордической расы, хазары – это евреи, а коренное население - те же русские плюс все наши многочисленные национальные меньшинства. Противостояние варяжства и хазарства - один из главных мотивов поэмы, однако, я не стал бы понимать его так буквально. Конечно, извечные рассуждения кто виноват в том, что у нас не всё так хорошо как хотелось бы, имеют место быть и обвинения ложатся на самые разные слои нашего населения. И то, что Быков сам является представителем обеих этих наций, не может не играть роли и факт написания такого произведения вполне можно принять за расставление всех точек над i по поводу того, к какому же лагерю относит себя сам автор. Кому-то это абсолютно неважно, а кто-то готов сломать бесчисленное количество копий в споре над этим вопросом. Подтверждение тому - мириады желчных комментариев под каждой статьей Быкова, в которых его подозревают то в русофобии, то в антисемитизме.

Но вернемся к образам варягов и хазар. Прибегнем, как и автор, к утрированию и выделим среди нашего народа типаж сурового имперца, озабоченного лишь непрерывным увеличением мощи нашего государства, в мечтах которого Россия - сильная, неподступная держава, мнением которой никто не смеет пренебрегать и хорошо бы, чтоб земли у нас было побольше, а то 1/6 части суши не достаточно. И ради достижения этой цели варяг готов пожертвовать многим, своими свободами в том числе. А есть другой типаж, который не хочет империи, у него во главе угла права и свободы личности, которыми он хочет облагодетельствовать всех, даже тех, кто о них не просит и кому они на определенном этапе во вред. Еще хуже, когда такой хазар только лишь прикрывается благими намерениями, на самом деле проворачивая свои мелкие и крупные махинации, не стесняясь зарабатывать даже на горе смертельно больных детей. Два эти лагеря ненавидят друг друга, они мешаются, усложняют жизнь, их интересы не совпадают. Но кому больше всего достается от дрязг и склок между ними? Тому самому "коренному" населению, которое хотело бы просто жить, чтобы его никто не трогал. Оно без явных имперских амбиций, без желания активного участия в политической жизни, не готово яростно сражаться за свои свободы. Народ просто хочет спокойной жизни.

И были бы мы похожи на все другие народы, если бы не эта огромная, преобладающая составляющая "коренного населения". Эта часть народа никогда не отдавалась никаким безумствам, не бросалась строить какие-либо глобальные проекты без оглядки, действуя больше по принуждению. Из-за своей ли лени, или неспешной рассудительности, а может виной тому огромные пространства, которые всегда замедляли передачу идей и распыляли все идеологии попусту на бескрайних нивах. Если немцы с итальянцами болели фашизмом - то все сразу, огромная часть французов поддерживала как революцию, так потом и Наполеона, англичане - давно единая нация, спаянная традицией монархизма. А вот Россия не смогла заболеть в свое время всецело даже коммунизмом, достаточно длительное противостояние красных, белых и зеленых тому порука.

Лучше понять образ русского народа помогают две сказочные деревни, описанные Быковом в поэме как два сакральных места на карте нашей страны.

Первая - деревня Дегунино. Это воплощение щедрости русской природы, плодородности ее земли, она же хлебосольность и радушие к своим гостям простого народа. На этом месте сошлись все армии, здесь постоем стояли все полки, но для всех всегда находилось пропитание и кров, голодным и холодным не уходил никто.

Вторая - загадочная деревня Жадруново, из которой еще никто никогда не возвращался. Лежит она в самой глубине глубин земли русской, в такой глуши, что туда не доходят никакие новости и не знают там ни про то, что немцев побили, ни даже то, что ляхов выгнали с Москвы. Это место, подобно черной дыре, засасывающей воронке, где теряется абсолютно всё, и никакие нововведения или реформы не добираются до Жадруново. Там находится концентрация всей инертности и лености русского народа, его неспешливости. Но кто сказал, что это плохо? Разве для счастья нужно обязательно быть на острие прогресса, вечно гнаться за чем-то, переделывая всё вокруг?

Помимо сказанного в «ЖД» можно найти еще огромное количество идей и смыслов, которые прячутся даже в самых кратких эпизодах-зарисовках, повстречать интереснейших второстепенных персонажей. По такой книге можно писать целую статью или диссертацию. Одно можно сказать точно: мир «ЖД» - сложный и многогранный, имеющий все краски реальности и даже больше, в котором грань реального и сказочного удивительно тонка. Каждую строчку поэмы пронизывает щемящий, грустный мотив, а в каждой главе чувствуется напряжение тонкой струны, возвещающей о предстоящем конце всего… и о начале нового, нечто более прекрасного.