3

Мопассан всегда казался мне чуть наивным и слишком прямолинейным, но не исключаю, что именно это мне в нём и нравилось. Среди всех новелл помимо знаменитой "пышки" я всегда выделяла крошечный текст "Папа Симона", который и разбирать-то особенно нечего. Весь он — одна сплошная эмоция, чистая и незамутнённая.

В новелле идёт речь о мальчике, которого дразнят и задирают, потому что у него нет отца. Не в том смысле, что он умер, — это как раз совсем не позор. Просто незадачливый биологический папашка обещал жениться на матери, а потом свалил в туман, так что не осталось о нём никакой памяти. Сейчас от такой истории никто и ухом не поведёт, но совсем недавно ещё были времена, когда "в подоле принесла" было клеймом похуже каторжного. Распутница, порченая да наверняка ещё и дура, раз мужика удержать не сумела. Боль "распутницы" в таком случае нам понятна... А вот насколько глубока боль ребёнка, у которого нет того, что есть у всех остальных? Дело тут не в воспитательном моменте, а именно в этой безумной травме неполноты. Как если бы все могли видеть, а один ребёнок среди всех ползал слепой.

Как я уже говорила, история по-детски наивная, чистая, с хорошим концом, от которого даже у ярых нелюбителей мимишностей что-то там да ёкает. Потому что легко поверить в то, что человек будет добрым к замёрзшему котику, голодному бездомному... Да даже к опустившейся путане легко поверить, что будет добрым. Такая же обыденная драма, как безотцовщина, реже попадает в фокус наших переживаний.

Не знаю, как там у французов времён Мопассана или пару десятков лет назад у нас. Если бы у меня отца не было, вряд ли бы меня кто-то дразнил, но я уверена, что выросла совершенно бы иной. У моих-то детей отец будет офигенский, точно такой же крутой, как некий кузнец (и вовсе не потому, что он не может не куя).