3

«Не зацепило». Никогда раньше не думал серьёзно об этой фразе. Произносим её снисходительным тоном, будто подразумевая: «Человек вы неплохой, дорогой писатель. Но вот писатель вы не очень, дорогой человек». И всегда сожалеем о том, что нас «не зацепило». А может, стоит не сожалеть, а радоваться? Точно так же, как радовались бы, если бы мимо прошла пуля, «не зацепив»? Книги всегда целятся в сердце и в голову. И если есть в наших головах и сердцах то, о чём они говорят, то пуля врезается в самую глубину и остаётся в нас надолго, если не навсегда, заставляя мучиться, терзаться, корчиться в мыслях о ней.

Я говорю о пьесе Стругацких «не зацепило», но в моём тоне нет брезгливости или великодушного снисхождения. Я просто рад, что для меня тема внутреннего рабства оказалась далека. Я говорю «не зацепило», добавляя «и слава Богу».

Пожалуй, не самая лучшая идея была начинать знакомство с творчеством братьев Стругацких именно с «Жидов города Питера», но так уж получилось, что фантастику я не особенно люблю, а тут мало того, что наш с вами мир, так ещё и гордое звание единственной пьесы в творчестве писателей подкупает. Свою лепту внесла и аудиокнига, созданная из расхваленной в пух и прах постановки Московского драматического театра на Малой Бронной. Ну как тут не поддаться искушению?

Начинается спектакль, качество не идеально, но всё-таки произведение оживает, отключая окружающий мир. А я слушаю и никак не могу понять, почему люди в зале смеются? Да, Стругацкие подписали свою пьесу «комедия», но смешного там крайне мало. Всё, что происходит с персонажами, отсылает читателя, слушателя, зрителя в прошлое, когда оккупированный фашистами Киев начали заполнять приказы, начинавшиеся словами «Жиды города Киева». А разве было смешно, когда люди, собрав все ценные вещи, шли на расстрел?

Стругацкие используют это событие, чтобы показать, как в обрисованной ими повседневности (не совсем уверен, что в настоящее время это настолько же актуально) люди в душе своей носят рабов, которым могут противостоять ещё меньше, чем деспотам, помыкающим ими на своё усмотрение. Пьеса несла в себе простую и правильную мысль – что нужно перестать быть рабом в душе, чтобы перестать им быть в реальности. Но вывод в конце получается какой-то не очень утешительный. Или, может быть, слишком жизненный?

Ни в коем случае не хочу сказать, что если человеку пьеса нравится, значит он обязательно – жертва рабской философии. Совсем нет, хотя, боюсь, мог выразиться как-то неправильно, наталкивая на данную мысль. Проблема в моём восприятии мира. Я не встречался с подобными людьми, поэтому живу в уверенности, что поднимаемый вопрос не актуален. А если авторы считают, что он был актуален в советский период, то мне это вдвойне неприятно ввиду нежного отношения к прошлому. Даже если в глубине души я понимаю, что это было так, я предпочёл бы об этом не читать.

Если говорить кратко, то мне понравилась сама идея, мне не понравилось воплощение и некоторая грубоватость. Отдельно выражаю своё восхищение в адрес эпиграфа, который я даже забрал в эту рецензию. Очень ярко выражает дух пьесы. Но вот только господин Акутагава сказал это двумя предложениями, а господа Стругацкие растянули на целую пьесу.