5

Клочки и отрывки каких-то мыслей так и кишели в его голове; но он ни одной не мог схватить, ни на одной не мог остановиться, несмотря даже на усилия...

Ох... Вот уже третья попытка начать рецензию - все не то! Все кажется каким-то искусственным, недостойным и вообще не тем. Но, если не напишу сейчас, то не напишу никогда. А частичку воспоминаний сохранить в их первоначальной форме, все же, хотелось бы.

Итак... Сразу признаюсь: не умею я читать Достоевского быстро! Более того, совершенно не понимаю людей, которые читают его творения взахлеб. Это ведь как пить вино с вековой выдержкой, не смакуя каждый глоток, а просто с целью - быстрее и внутрь. Тут уж я лучше побуду в числе гурманов. Ведь у Фёдора Михайловича в сюжете все так взаимосвязано: один мимолетный взгляд, одна встреча или случайно брошенное слово, - могут сыграть решающую роль. Какой-то чумазый мальчик, стоящий возле распивочной и просящий копеечку, может стать последним толчком к преступлению. Или же случайно услышанный диалог на улице может привести к весьма удручающим последствиям. А что, пожалуй, еще страшнее, едва уловимая мысль может впоследствии обернуться целой теорией.

Любопытно, чего люди больше всего боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся...

Так уж у Достоевского выходит, хотя, почему у Достоевского? У жизни так выходит. Что один, казалось бы, неприметный на первый взгляд человек, совершенно не привлекающий внимания, в конце концов играет решающую роль. И если не уделять должного внимания, то все бесцветные нити сюжета, все детали (погода; состояние Петербурга, который играет огромную роль, как известно уже, пожалуй, каждому, в творчестве Фёдора Михайловича; мрачный свет на лестницах, грязь, ошметки вместо одежды и т.д) попросту пройдут мимо, не дотронувшись до сердца и не оставив отпечатка в душе.

Ко всему-то подлец-человек привыкает!

Во время чтения этой книги я словно пережила падение в бездну собственного разума вместе с Раскольниковым. Словно тоже совершила все то, что совершил он. Эта книга медленно, но верно выкачивала из меня остатки того живого и радостного, что мне так дорого. И что самое удивительное было для меня самой - это моя уверенность в том, что непременно дочитаю ее до конца. Это теперь я знаю, что мою душу вернули, пусть немного измятую, но во время чтения я сомневалась в том, заполнит ли книга ту пустоту, которую образовала, или же мне придется справляться самой.

Смело могу сравнить чтение романа "Преступление и наказание" с попыткой пробраться через заросли, которые полны пчел, ножей и змей, жалящих, режущих и кусающих, лишая крови, а порой и кусков тела. Но в перерывах чтение было чем-то сродни диалога с человеком, который знает и понимает все происходящее в душах и головах людей. Диалога с Человеком, который не так давно появился в моей жизни, но который сразу занял место на пьедестале. С Учителем, с которым взгляды на жизнь могут различаться, но он все равно не перестанет от этого быть Учителем.
Ведь кто, лучше Достоевского, может показать людей "изнутри" да еще и так, что ты словно чувствуешь, думаешь и желаешь того же, чего и они?

А еще, моя рецензия получилась каким-то объеденным фантиком, если сравнить с тем, что я хотела бы написать. Впрочем, это, может, и хорошо, что есть, куда стремиться. И спасибо Вам, Фёдор Михайлович, за то, что в конце этих диких зарослей меня ждала полянка с речкой и Людьми, которые заставили меня закрыть книгу с облегченной и благодарной улыбкой.

Станьте солнцем, вас все и увидят. Солнцу прежде всего надо быть солнцем.