4

Наконец, наконец состоялось мое знакомство с Умберто Эко, позор на мою голову! А ведь его «Имя Розы» у меня в планах на прочтение уже более десяти лет! Но волей стечения обстоятельств начала я знакомство с автором с романа «Остров накануне», судя по читательским отзывам, стилистически более тяжеловесным и сюжетно не столь захватывающим.

Удивительно, но роман этот, несмотря на высокую «плотность» текста и непростое сплетение сюжетных линий, на удивление быстро прочелся – буквально за четыре вечера. Впечатления по ходу чтения менялись, как погода на море: от откровенной скуки (батальные сцены в первой трети романа, описания устройства корабля и конструкции Водяного Колпака, нудноватые размышления Роберта о способности камней думать) до смеха («навороченные» письма Роберта к даме сердца, дуэль Сен-Савена – и вообще этот персонаж сам по себе хорош – и аббата, ироничные замечания самого Эко по ходу повествования); от заинтересованности, мешающей развиться в нечто большее из-за недопонимания (все эти долготы и прочие географически-мореплавательские моменты) до жадного вчитывания в отдельные моменты (секрет симпатической пудры, тайна 180-го меридиана и раскрытие сути того, почему же Остров накануне, разнообразные дискуссии, трактовки библейских сюжетов); от периодических поползновений в Гугл за той или иной вызвавшей интерес информацией до редких, но радостных моментов узнавания и понимания без посторонних источников.

Вообще, конечно, довольно интересно наблюдать за всеми этими дискуссиями вокруг до около вопросов астрономии, географии и прочего, находясь в XXI веке. Какой простор для жаркой полемики предоставляло когда-то то, что сейчас не вызывает никаких сомнений. Хотя... вот вы знаете, например, откуда у Господа без помощи чудес набралось воды, чтобы за 40 дней затопить всю Землю? Никто не знает и никогда не узнает, но почему бы и не познакомиться с оригинальной трактовкой этого сюжета в «Острове накануне»? Кроме того, в романе затрагиваются и вечные вопросы, над которыми люди никогда не устанут размышлять. Правда, меня они заинтересовали намного меньше.

Что меня приятно удивило, так это то, что Эко оказался не только эрудированным и меганачитанным автором (к чему я, в общем-то, была готова), но и не лишенным чувства юмора дядькой. Его ирония, во-первых, отчасти облегчает чтение, а во-вторых, в некоторой степени низводит автора с его профессорского олимпа до нас, простых читателей. И это, знаете ли, здорово помогает справиться с комплексом неполноценности во время чтения, который может возникнуть на том или ином этапе чтения. Впрочем, за собой я его не заметила и вы не заметите, если изначально не настроитесь меряться силами с Эко, его образованием, начитанностью и кучей всевозможных источников, которыми он обложился во время написания этой книги. «Остров накануне» – одна из тех книг, к чтению которых практически невозможно быть «достаточно подготовленным», поэтому советую отбросить всякие там комплексы перфекционистов-отличников, перестать стремиться к старости лет для всего этого поумнеть и начать читать просто потому, что это, как минимум: а) интересно (а на том, что неинтересно и скучно, можно и не заострять внимание); б) стимулирует к получению новых знаний – благо, наш век интернета дает для этого безграничные возможности.

Не могу не упомянуть, что «Остров накануне» – это роман-матрешка, а я просто обожаю прием романа в романе. Причем здесь тройная матрешка: Эко (автор) рассказывает нам историю Роберта, а Роберт в свою очередь пишет роман о своем близнеце-антиподе Ферранте. Понравились и редкие, но меткие размышления о писательстве, особенно, как мне показалось, шпильки в адрес той категории читателей, которая в каждом художественном произведении стремится выискать не соответствующие реальной действительности моменты и обвинить писателя –грех-то какой! – в выдумке или перекручивании реальных фактов.

Какая разница, лежит ли Остров там в реальной жизни? Мы вникаем в повесть, где главные герои уверены, что это так, а чтобы вникнуть в повесть (вот догма из самых либеральных), нужно отрешиться от недоверия.

А вот это вообще блестяще:

...география сама по себе, а сам по себе – наш рассказ. Уточнения нерелевантны для нашей пугливой повести.

Воистину, слишком «реалистичный» взгляд на искусство и неумение увлечься его магией лишает таких читателей (сюда же можно отнести и зрителей) возможности получить удовольствие от соприкосновения с прекрасным.

Ну и пара слов о том, что определенно не понравилось. Как же ощущается, что безусловно впечатляющие лингвистические конструкции Эко выстраиваются чуть ли не с математической точностью, будто по какому-то образцу (да так ведь и есть, раз роман считается чуть ли не монтажом из цитат); что все это результат кропотливой работы больше ученого, чем творца-художника-поэта; что в написании романа ему служат больше другие книги, в том числе энциклопедии и словари, чем возникшие в писательском воображении художественные образы; что все направлено к достижению цели «стилизация под 17 век», а ничего оригинального на основе всего этого и нет. Впрочем, это оказалось намного лучше, чем стилизация ради стилизации Переса-Реверты, с которым у меня знакомство состоялось чуть ранее. Конечно, интертекстуальность является одной из главных черт постмодернизма, но я не люблю, когда писатель чрезмерно паразитирует на других источниках, напихивая книгу аллюзиями под завязку, не выводя при этом на основе всех этих отсылок какой-то собственной оригинальной мысли. Или же это просто я ее не увидела? Впрочем, не буду делать поспешных выводов после прочтения одного романа; возможно, это действительно не лучший образец творчества Эко.

Дальше...

P.S. Вот он какой, ptilinopus victor

P.P.S. Прочитав в предисловии к книге, что автор использовал при ее написании сюжеты картин, попыталась найти хотя бы небольшую их часть в тексте. По ходу чтения возникали различные ассоциации: например, летающие рыбы ассоциировались с Босхом, а морские сцены – с картинами Делакруа, – но наиболее устойчивы такие:

Снова уйдя на северо – запад при благоприятных ализеях, они нашли острова, населенные дикарями с янтарного цвета кожей, и обменялись с ними любезностями, одарили их и были на их праздниках, где упоительные туземки танцевали, подражая колебанию трав, опушающих морские пляжи у кромки прибоя. Рыцарь, вероятно не успевший связаться обетом непорочности, под предлогом рисования этих нимф (а рисовал он весьма талантливо) преуспел и в плотском соединении со своими натурщицами.

Определенно, на ум приходит Гоген с его натурщицами.

Вот это описание:

Может, вглядевшись, Роберт распознал бы бедного старца, остающегося чужим для этих новых мест: череп сделан из волосатого кокоса, два подвядших яблока образуют щеки, глаза и веки – абрикосы, нос – шишковатая репа, напоминающая скотий помет. Ниже, где быть бы рту, сухие фиги. Свекла со суженною маковицей приделана на месте подбородка. Шея составлена из бодяков с чертополохами; повыше ушей два взъерошенных каштана топорщатся космами волос, а сами уши – половинки орехов с прорисованными перепонками; вместо пальцев корни моркови, арбуз на месте живота и айвиное яблоко в коленной чаше.

наталкивает на мысль о картинах Джузеппе Арчимбольдо.

Ну и Везальский остров очень многие ассоциации вызвал на тему "анатомических" сюжетов 17 века.

Эти люди, во всяком случае человекоподобные создания, выглядели таковыми издали, но когда Феррант подошел к ним ближе, он увидел, что их тела побывали или, может, готовились побывать на столе анатомического театра. Так рассудил Роберт, припоминая, как был приведен однажды в подобную залу, где лекари в темных одеждах, краснощекие, с рубиновыми прожилками на носах и щеках, напоминая заплечных мастеров, грудились подле трупа, занятые выведением вовне того, что природа спрятывает вовнутрь, чтобы выведывать у мертвых тайны устройства тех, кто живет. Лекаря сволакивали кожу, надрезывали мясо, вывертывали кости, распутывали нервы, вытаскивали мускулы, разбирали органы чувств, растягивали перепоны, раскладывали хрящи, разматывали потроха. Отделивши мышцы, вынув жилы, оголив костный мозг, они показывали обступившим орудное обустройство. Вот, говорили они, здесь уваривается пища, здесь проходит кровеоборот, здесь питание усваивается, там вырабатывается гумор, а отсюда вылетает дух.

Прежде всего, конечно, вспомнились "Урок анатомии доктора Тульпа" Рембрандта и "Урок анатомии доктора Виллема ван дер Меера" ван Миревельта.

Вытаскивали мускулы

Разматывали потроха

Ну и несколько картинок из упоминаемого в предисловии анатомического атласа Везалия, такие вот люди вышли навстречу погибшему Ферранту: