4

Прекрасной парой для приготовления по-настоящему летнего обеда стали бы Дуглас Сполдинг из "Вина из одуванчиков" Брэдбери и Рони, дочь разбойника, из одноимённой повести Астрид Линдгрен. За Сполдингом — по-мужски солидно — были бы напитки к празднику. "Лекарство иных времён, бальзам из солнечных лучей и праздного августовского полудня, едва слышный стук колёс тележки с мороженым, что катится по мощёным улицам, шорох серебристого фейерверка, что рассыпается высоко в небе, и шелест срезанной травы, фонтаном бьющей из-под косилки, что движется по лугам, по муравьиному царству, — всё это, всё — в одном стакане!" А Рони обеспечила бы закуску, её фирменный летний пирог: "Тесто у него из солнечных восходов, спелой черники, веснушек, которыми усеяны твой руки, лунной дорожки на реке, ярких звезд на черном небе и соснового бора, когда он гудит от зноя… А начинка у этого пирога из солнечных бликов, что горят на стволах сосен, из дрожащих капелек грибного дождя на сосновых иглах. А еще там скачут белки и зайцы, бегают лисицы, и лоси, и дикие кони — весь наш табун. И конечно, купание в реке, и когда мы мчимся верхом… Ну, сам видишь, я пеку этот пирог из всего, что есть лето."

С "Вином из одуванчиков" читателю взаимодействовать немного проблематично, потому что, во-первых, где-то внутри должен сохраниться ребёнок, который всю жизнь сидел, например, в самом Рэе Брэдбери и показывал язык из-за каждого второго его текста, а во-вторых, нужно уловить тот момент романтичного ностальгического настроения, чтобы вступить с романом в резонанс и звучать с ним на одной волне. Тогда, конечно, эффект будет ошеломляющий, и разливанные моря кипятка и занесение в любимое будут обеспечены. Причём, как мне кажется, немалую роль в этом может сыграть тот факт, насколько близок был тот или иной читатель к природе, деревне в детстве. Брэдбери описывает нам романтику одноэтажной полусельской Америки, где все всех знают, а природа ещё не заглушена техникой и суетливым ритмом городской жизни. Звуки, запахи, осязание в этом царстве играют ничуть не меньшую роль, чем визуальные картинки, поэтому тем, кто в детстве не бывал в небольших деревушках и длительно в гармонии с природой не жил, трудно воспринять целые страницы разнообразных детских ощущений, которые есть в "Вине из одуванчиков". Но без них никак! Это такая же часть летней магии, как и фантазии.

Называть "Вино из одуванчиков" романом сложно, хотя структура у него более цельная, чем у, например, "Марсианских хроник". И всё же это новеллы и зарисовки с общими героями, которые неспешно чередуются в теле одного романа. А именно в малой прозе Брэдбери хорош, как сам чёрт. Особую роль в "Вине из одуванчиков" играют дети и старики. И те, и другие стоят на самой периферии жизни, поэтому обладают особой магией и способны увидеть изнанку мира, которую задубевшие в быту и рутине взрослые разучились воспринимать. Дуглас Сполдинг радуется жизни и стремится ощущать каждое её мгновение каждой клеточкой своего тела. В чём же счастье? Счастье в каждом мгновении, оно мимолётно, не стоит на месте. Именно поэтому терпит крах изобретатель, который создал-таки машину счастья, но счастья она никому принести не смогла. Нельзя загнать счастье в рамки, невозможно законсервировать его в том виде, в котором оно проживается здесь и сейчас. Можно лишь попробовать сохранить о нём воспоминания, например, изготовив ностальгическое вино из одуванчиков. Или пойти путём самого Рэя Брэдбери — записывать всё, чтобы потом окунуться в отголоски былых ощущений. Ведь если ты это записал, то уже никогда не забудешь, а значит сохранишь это для человечества. Вообще — большая беда для Брэдбери. В его детстве машины были редкостью, городки сохраняли полудеревенскую романтику, газонную траву надо было стричь, на кухне должен был быть шалман и первобытный хаос. И при всём этом на всё хватало времени, всё делалось с любовью. В зарисовках "Вина из одуванчиков", а позже и в рассказах мы увидим страх автора перед надвигающимся скоростным и бездушным техномиром.

И всё же вино из одуванчиков иногда горчит, а в ронином пироге встретились бы жестковатые вишенки. Всё до последней ниточки не может быть прекрасным, идиллическим и мимимишным, и даже не потому что имеет свойство заканчиваться. У Дугласа Сполдинга уезжает его лучший друг, и он начинает понемногу чувствовать на себе давление реальности. А уж когда где-то рядом колышется что-то тёмное и злое... Воистину, если ты хочешь познать жизнь во всей её полноте, то придётся сразу усвоить, что смерть всегда идёт с ней в комплекте, свет без тьмы невозможен. И никак иначе.

Неудивительно, что "Вино из одуванчиков" стало культовым произведением. До скольки девчачьих и мальчишечьих душ, заключённых во взрослое детство, смог докричаться Брэдбери? До легиона. Читала параллельно "Жизнь мальчишки", так иногда даже путалась в эпизодах, перемешивая два текста между собой, настолько они похожи. Это прекрасно, такие книги должны быть, чтобы мы не забывали, что в старости нас снова может ждать детство.