К столетию начала Первой Мировой войны в Великобритании и США относительно большим тиражом переиздали роман Себастьяна Фолкса "И пели птицы...", а у нас его перевели и издали в первый раз. Большой поклон издательству "Синдбад", всего лишь во второй раз после "Золота" Криса Клива обратившихся к литературе Великобритании, и на этот раз попавших в самую точку. Этот роман - то, чего действительно не хватало на русском языке. Сказанное не означает, что "И пели птицы..." - шедевр, нареканий у меня много, но, похоже, они имеют личный характер.

Переводчик - Сергей Ю. (Б.?) Ильин - имеет на счету такие работы, как "Подснежники" Эндрю Д. Миллера, "Плоть и кровь" Майкла Каннингема, "Осень в Петербурге" Джозефа М. Кутзее. "Гиппопотам" Стивена Фрая. Существует некоторая путаница - статья в русской Википедии о Сергее Борисовиче Ильине (1948-, Саратов) упоминает практически тех же авторов. Отчество "Ю." - с Литмира. Надеюсь, это просто ошибка, а не два разных человека.

Итак, первая часть романа - примерно четверть - разворачивается в Амьене в 1910 году. Автор учудил что-то среднее между "Госпожой Бавари" Флобера и "Любовником леди Чаттерли" Лоуренса. Молодой англичанин - Стивен - приезжает во Францию по делам фирмы, останавливается в доме владельца текстильной фабрики, влюбляется в его жену Изабель, соблазняет её. Процесс соблазнения, собственно, был достаточно скоротечен, поскольку Изабель охотно откликнулась. Вообще, я пишу сейчас пост в состоянии некоторого разочарования автором. Слишком уж проста композиция. Центральная часть - война Стивена и Джека в 1916-1918 - написана превосходно. Но вот Амьен в 1910 и обстоятельства внучки Стивена в конце 1970-х - это, конечно, не было лишним, но мне было бы как-то привычнее воспринимать всё в мозаичной совокупности. Вот до чего меня постмодернисты довели - я уже не могу читать обычную прямую незатейливую прозу.

Непонятно, почему 20-летний пацан был отправлен в другую страну по достаточно серьезным финансовым делам. Создалось впечатление, что писатель просто не придумал ничего лучше.

При описании любовных сцен между Стивеном и Изабель автор использовал ишервудское "I am a camera", что выразилось в итоге в излишнем подчеркивании силы страсти. Когда достаточно неуклюже описывалось, как Стивен ласкает Изабель губами (короче, речь идет о куннилингусе) - это я еще мог принять. Неуклюжесть слов оправдывалась как бедностью интимного словаря в русском языке, так и неуклюжестью первых объятий влюбленных, на что, они, впрочем, не обращают внимания. Они не обращают, а я обратил, меня покоробило. В данном случае нужна не камера, а живопись. Ладно, описание орального секса от мужчины женщине в более изощренном и лиричном ключе уже встречалось мне, я призвал на помощь как это, так и свои представления. Но совсем "добила" сцена в которой Стивен кончает от ласк Изабель рукой, при этом автор решил дать героине инстинкт "не оставления следов", и последние капли Стивена Изабель принимает в рот. Смысл? Я отложил книгу на пару минут, сделал глубокий вздох, пошарил в голове, но ничего там не нашел этакого живописного, кроме порнографии.

Это было волнующе, всё же, и я продолжил читать.

Изабель и Стивен уехали. Изабель скрывает беременность. Изабель убегает из-за чувства вины. Это были такие явные клише, что я просто-таки вздохнул с облегчением, когда началась война, уж простите.

Идет война. Стивен - холодный и отчужденный человек - волей неволей сближается с товарищами по оружию, в частности с примечательным капитаном Уиром, который командует группой британских минеров. Они делают подкопы, роют туннели, чтобы заложить взрывчатку под позиции немцев. В туннелях происходит значительная часть действия. Туннели становятся важнейшим символом романа, даже важнее птиц, хотя автор, видимо, так не планировал. На первый план выходит другой главный герой - минер Джек. Тоже весьма сдержанный человек. Как и многие персонажи романа, Джек погибает. Несмотря на множество смертей, несмотря на мрак, та часть романа, где описывается война - самая ЧИТАЕМАЯ. Пока вокруг все умирают, я прощаю Стивену его неуклюжесть несколько лет назад. Боже, да это такая ерунда! Главное - вернись домой живым, солдат. Но этого мало. Оставь войну позади, забудь, стань снова собой. Ведь если ты этого не хотел - значит, этого не было.

Главное достижение автора - описание того, как люди подобно слепым кротам рыскали по туннелям в поисках друг друга, чтобы убить. Есть два пути - вперед и назад - и всё. Деться некуда, но пусть будут прокляты те люди, которые заварили эту кашу, а расхлёбывают простые парни, которые теряли любимых, теряли детей от болезней. Как будто этого мало...

Финальная по хронологии, но не композиции, часть романа, где описывается жизнь 38-летней внучки Стивена - бизнес-леди Элизабет - оставила меня равнодушным. Я не понял, зачем она вообще была нужна. Молодые люди, не знавшие ужасов обоих мировых войн, расшифровывают дневник Стивена. Это меняет что-то в них? Нет. Элизабет больше волнуют ее феминистские идеи. Хотя, отсутствие смысла - тоже смысл, хотя радости это и не доставило.

Возможно, мне стоит вернуться к практике, когда я писал посты спустя месяцы после чтения книги. Эта книга так меня взъерошила, что даже как-то трудно собраться с мыслями. Простите, что нет глубоких и умных сентенций.

Но это первое впечатление - тоже ценное. По крайней мере, такого давно уже не было.