1

На редкость неприятная книга.
Даже не пьеса - киносценарий.
Пошлый сценарий пошлого фильма, изобилующий жаждой кровосмесительных связей, откровенной педофилией и безумием - настоящим, неподдельным и неприукрашенным, оттого отталкивающим.
Нет ничего привлекательного в отношениях двух не совсем психически здоровых людей, которые, к слову, на протяжении всего повествования только и делают, что смеются и рыдают, рыдают и смеются: тридцатилетнего бездельника-китайца, любителя опиума и юных девочек, и собственно девочки, четырнадцатилетний обучающейся лицея где-то в жарких болотах вьетнамской провинции.
Увидела множество слов о любви, но не собственно любви. Какая любовь у скучающего великовозрастного детины, знающего, что через несколько недель он женится, оставив свою неземную любовь за рамками грядущего семейного бытия? У девочки, вместе с подругой грезящей о занятии проституцией, да и просто сексом с кем попало?

— Я готова отдаться даже слугам. И этому певцу, что на патефоне. Нашим учителям. Китайцу. Кому угодно.
— Понимаю. Ты чувствуешь это всем телом… и больше ни о чем просто думать не можешь.

По итогу, совершенно азиатская книга, с азиатскими же дождями и жарой; рисовыми полями и тощими ребятишками, возящимися в пыли дорог, которым не знакомы следы автомобильных шин, лишь отпечатки лап рыжих собак; с комнатами, заставленными ведрами мокрого песка - единственной защитой от комаров; с вековыми устоями, непонятными белым людям.

— Нам это совсем непонятно… совсем…
— Да. А нам понятно. Мы как раз не понимаем, как это вы не понимаете.

Разные миры.