Больше рецензий

barbakan

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

4 ноября 2014 г. 17:16

5K

5

1. Историческое сознание
Пока я читал роман Прилепина, было ощущение, что я читаю не только лучшую книгу, написанную с начала века, но и самую важную книгу последнего времени.
Рассказ о ГУЛАГе расколол нацию в 1989-1990 гг.
Рассказ о ГУЛАГе теперь должен объединить нацию.

Понятно, что единой общностью нас делает ощущение причастности к исторической судьбе своего народа. То, что принято называть единым историческим сознанием, «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Понятно, что свою историю нужно принять умом и сердцем. Но какую историю любить? Вокруг столько интерпретаций, столько версий. Все самые острые общественные дискуссии происходят на почве трактовки исторических событий и личностей. Тех, кого по одному каналу называют героями, на других – причисляют к злодеям или бездарностям. Кто-то с высоких трибун вычеркивает из истории целые периоды, кто-то заявляет что у России «цивилизованной» истории никогда и не было... Наблюдая всю эту информационную склоку, чувствуешь себя тем ребенком, у которого поссорились мама с папой, наговорили друг другу обидных слов и разошлись в разные углы. А ребенок стоит между ними растерянный и не знает, к кому прижаться. Так же и в истории, кажется, что сейчас вновь сошлись в битве дореволюционная и Советская Россия, что гражданская война, закончившаяся в 1922 году, вспыхнула вновь, только теперь перевес на стороне белых.
Михалков снимает слезливые фильмы про «какую страну потеряли».
Путин на Селигере заявляет, что большевики были национал-предателями в годы Первой мировой.
Государство финансирует программы десталинизации…
О каком едином историческом сознании может идти речь?
Общество опять разошлось по разные стороны баррикад и выкатило пушки. Все хотят победы и, кажется, мирному исходу не бывать.
Но выход есть.

И он отнюдь не в каком-то утопическом покаянии. Не в суде. Все попытки расквитаться с историей, найти виноватых, не могут служить благу страны, но только способствуют разобщению российского общества и государства, могут поссорить, но не сплотить людей.
«После выхода романа “Архипелаг ГУЛАГ” советская власть лишилась любого морального оправдания», – так говорили в начале 1990-х гг., так многие говорят и сегодня. Любой аргумент защитников советского времени – космос, внешнеполитические успехи, модернизация, наука, образование – разбивался вдребезги о ГУЛАГ. И еще о 1937 год. В лице ненавистников советской власти, любой, воспевавший советские успехи, автоматически воспевал ГУЛАГ. Сочувствовал как бы абсолютному злу.
ГУЛАГ стал символом большевистского злодеяния, не нуждающимся в осмыслении. Никто не пытался посмотреть на ГУЛАГ как на историческое событие.
О ГУЛАГе писали только с точки зрения жертвы.
Прилепин первый дал слово всем сторонам.
В этом смелость и новизна романа.

Артем Горяинов, главный герой «Обители», совершает обход всех кругов Соловецкого ада, чтобы показать нам его обитателей. Перед ним демонстрируют красноречие каэры (контрреволюционеры), проповедуют священники, ругаются ученые, представители интеллигенции, исповедуются поэты и большевики. Прилепин дает высказаться начальнику лагеря Федору Эйхманису и чекистке Гале.
Мячик летает от одних к другим, и в этом напряженном диалоге начинает проступать эпоха. «Монахи построили храм, а большевики – тюрьму и мучают людей», – слышим мы с одной стороны. «Теперь тут обижают семь тысяч человек. А до сих пор тысячу лет секли всю Россию! Мужика – секли и секли! Всего пять лет прошло (после революции) – но кому сейчас придет в голову отвести взрослого человека на конюшню, снять с него штаны и по заднице бить кнутом?» – слышим мы с другой стороны.
«Большевики убили русское священство»! «Как бы не так, – парирует Эйхманис. – В России сорок тысяч церквей, и в каждой батюшка. А в Соловках их сейчас – 119 человек! И то самых настырных и зловредных. Где же остальные? А все там же». Основным источником информации и ее безальтернативной интерпретации на Руси всегда были священники. «Самое главное им (русским людям) объяснял поп – и про Бога, и про Россию, и про царя. Тираж любой книги Блока был – одна тысяча экземпляров. А у любого попа три тысячи прихожан в любой деревне. И если батюшка говорит, что советская власть – от Антихриста, – а они говорят это неустанно! – значит, никакого социализма в этой деревне, пока стоит там церковь, – мы не построим!»
И так далее.
Этот истерический, переходящий на хрип диалог о судьбе родины продолжается на 752 страницах, и мы начинаем понимать мотивы поступков, которые раньше казались немотивированной жестокостью. Прилепин не оправдывает ГУЛАГ, лагерный ужас написан без прикрас, он пытается, как медиатор переговоров, дать каждой из сторон максимально откровенно высказаться. Рассказать о своих идеалах и интересах. «Принять», «простить», «осудить» – все это личное дело каждого. Главное – понять оппонента. С этого начинается конструктивный разговор. Понимание создает предпосылки единения.
Захар Прилепин в романе «Обитель» выводит историю ГУЛАГа из подвала идеологических упрощений на холодный воздух общенациональной драмы. Это драма каэров, священников, ученых, представителей интеллигенции, поэтов и большевиков, блатных. Всех. Всей России.

История это не набор досадных случайностей, она имеет свою внутреннюю логику, свою правоту. И если мы хотим любить нашу историю, мы должны принять ее целиком, соединив в единое целое дореволюционную, Советскую Россию, русское зарубежье и современную Россию. Идеолог сменовеховства Николай Устрялов писал: «Наши внуки на вопрос, чем велика Россия? – с гордостью скажут: Пушкиным и Толстым, Достоевским и Гоголем, русской музыкой, русской религиозной мыслью, Петром Великим и великой русской революцией». Устрялов одним из первых в русской эмиграции признал революцию и советскую власть закономерным продолжением отечественной истории. И тут нет противоречий. Религиозная мысль ультраконсервативного Ивана Ильина такое же достижение русского духа, как и анархизм Петра Кропоткина. А эмигрантский роман «Лето Господне» Ивана Шмелева, поэтический гимн старой Руси, так же близок нашему сердцу, как «Василий Теркин» Твардовского или «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара – книжка, написанная для советских пионеров.

2. Антиутопия
«Обитель» Прилепина можно рассматривать еще как роман-антиутопию. Только невыдуманную. Дело в том, что Соловецкий лагерь, первый лагерь Советской России, рассматривался изначально как лаборатория нового человека. Идеалисты-руководители новой республики думали, что в лагере можно перековать человека, сделать из преступника полноценного гармонически развитого гражданина.

Дело в том, что все революционеры, начиная с XVIII века, верили в социальную природу зла. Они считали, что человек рождается прекрасным, а преступником делает его дурно устроенное общество, построенное на неравенстве. И еще они считали, что труд является одной из главных потребностей человека. В коммунистическом обществе, мол, не надо будет никого заставлять трудиться. Исходя из этого, создатели лагеря полагали, что если всем заключенным дать работу, соответствующую их силе и навыкам, и всех поставить в равные условия (интеллигентов перемешать с уголовниками), человек может измениться. Возрасти над собой. Поэтому Эйхманис, первый начальник Соловецкого лагеря, учредил у себя два театра, два оркестра, две газеты, восемь школ, двадцать два ликбеза, двенадцать профкурсов и восемнадцать библиотек, «включая передвижные». Все условия для гармоничного развития личности. Даже музей монастыря открыл.

Соловки Эйхманиса были государством в государстве. «Здесь не столько лагерь, сколько огромное хозяйство, – говорит он. – Лесозаготовка – лесопильное и столярное производства. Рыбная и тюленья ловля. Скотное и молочное хозяйство. Известково-алебастровый, гончарный, механический заводы. Бондарная, канатная, наждачная, карбасная мастерские. Еще мастерские: кожевенные, сапожные, портновские, кузнечные, кирпичные… Плюс к тому – обувная фабрика. Электрификация острова. Перегонный завод, железная дорога, торфоразработки, сольхоз, пушхоз и сельхоз». На Соловках высаживались редкие сорта роз, разводили лис, изучали водоросли.

Читаешь и думаешь, ведь собрано все, чтобы построить Город Солнца. Воплотить Утопию. Вот только ничего не получилось почему-то. Вместо Города Солнца построили живодерню. Почему?

Может быть, потому что уголовник при новом, справедливом строе, остается таким же уголовником. Человек как был страшен, так и остался. «Революция не принесла быстро того, чего ждали», – говорит чекистка Галина. И в этих словах слышится страшное, непосильное разочарование. А ведь, действительно, ждали антропологического чуда. Его предрекали философы и поэты. Николай Бердяев, Андрей Платонов. Ждали, что в новый мир войдет гордый новый человек, свободный от греха эксплуатации, а получилось, что со дна поднялась всякая мразь, уголовщина. Это, во-первых.

А во-вторых, Мировая война, революция и гражданская война сделала людей жестокими. «Те, кто винит нас за жестокость, ни дня не были на фронте», – говорит Эйхманис. Люди, которые привыкли убивать, которые носят маузер на ремне, не могут остановиться перед соблазном решать сложные проблемы простыми расстрелами. Нет человека, нет проблемы. Для всего поколения революционеров война не заканчивалась никогда.

В результате, вместо лаборатории получился «цирк а аду», «фантасмагория», как говорит герой книги. Потому что «каждый человек носит на дне своем немного ада: пошевелите кочергой – повалит смрадный дым». Ошибочной оказалась старая гипотеза Жан-Жака Руссо про изначальную доброту человека. Кажется, Прилепинская «Обитель» об этом. В романе есть всего одна пафосная сцена, написанная, чтобы показать, что люди небезнадежны. Когда приговоренные к смерти заключенные ночью коллективно исповедуются в грехах перед принятием причастия. Это сцена безумия. Вырывается наружу дикий вопль страха и покаяния, примиряющий всех в этом лагере, в этом мире. А наутро «причастные Тайнам» вновь начинают друг друга мучить. И владычка-монах, с которым они связывали надежду на спасение, умирает. Воистину: «Человек темен и страшен, но мир человечен и тепел». Это последние слова романа.

1 2

Комментарии


Спасибо за хорошую рецензию. Во многом очень согласна. И да, хотелось бы объединения, а не очередного разваливания по фронтам, но на это надежды мало.


Спасибо вам!


Спасибо. Очень интересно и здраво Вы написали.
По первой части. Беда не столько в том, что казалось бы в наше время победили белые. И не в том, что Михалков снимает слезливые фильмы. Беда в том, что кроме красных и белых есть февралисты (либерасты, по-современному), их мало, но они искусно умеют стравливать тех и других.
Со второй частью почти совсем согласен. Только есть интересный аспект по последней фразе романа - помните фразу из Евангелия у Достоевского в ''Братьях Карамазовых'', не скажу дословно, но примерно так - ''был бы ты холоден или горяч, но ты тёпл, и изблюю тебя из своих уст''.
Маленькая чёрточка, может не совсем по теме, но занятная параллель.


Благодарю за отзыв. По поводу последней фразы надо подумать))


казалось бы в наше время победили белые

А кто же на самом деле-то победил?


Классические белые - это, как минимум, монархисты.
Никак нельзя сказать того, что в 90 годах победили монархисты. Победили олигархи (крупный хорошо организованный криминалитет) и ультрарадикальные либеройды, создававшие иллюзию идеологического окормления общества.
С приходом к власти Путина власть частично перешла к высшей прослойке деидеологизированных спецслужб. Они борются с олигархатом, обеспечивают пока ещё хрупкий союз красных и белых имперцев. Предательский антинациональный олигархат (вернее его ошмётки, явно поддерживаемые Ходорковским, не так явно - Чубайсом) ясное дело, идеологически окормляется Западом.


Спасибо за развёрнутый ответ. Однако я не вполне представляю власть без идеологии. Разве что, в каких-то форс-мажорных обстоятельствах, или когда идеология вытесняется физиологией. В остальных случаях идеология может и не декларироваться явно, но неизбежно будет проявляться в государственном строительстве, внешней и внутренней политике.


Декларирование неприверженности к какой-либо идеологии - это уже идеология.


Согласен.


Идеология в современной России проявляется не так сильно, как хотелось бы. Лишь на слабом уровне едва-едва поддержания ''пока ещё хрупкого союза красных и белых имперцев'' (простите за самоцитирование).


Для меня "красные имперцы" звучат, оксюмороном


Даже оксюморон не бессмыслица.
Победа 45 года - имперская по духу, надеюсь, не будете спорить?


Не буду, потому что не понимаю.
В моей памяти словосочетание "имперский дух" отложилось, как ругательство, употреблявшееся при советской власти в основном по отношению к гитлеровской Германии.


Предлагаю оставить бессмысленные прения о терминах. Возможно, мы по-разному трактуем и воспринимаем слово ''империя''.
Готов даже предложить альтернативный термин - ''патриотический дух''. И среди белых, и среди красных есть немало достойных людей, любящих свою Родину. На этой платформе можно и нужно объединяться.


Это всё верно. Но позднее учение было модернизировано. При Сталине патриотизм уже культивировали. Сталин красным был? Был.
Спор, таким образом, бесплоден.


Чтобы очистить предмет обсуждения от ненужных ассоциаций/аллюзий/реминисценций м.б. лучше использовать определения социал-патриоты и капитал-патриоты.
Могу предположить, что к первым относятся российские коммунисты, а ко вторым .... ума не приложу.


А ко вторым - В. Путин, Д. Рогозин, С. Шойгу, учитывая то, что они мучительно пытаются создать в стране систему патерналистского государственного капитализма.


создать в стране систему патерналистского государственного капитализма

Это уже идеология!
Как это согласуется с утверждением, что власть принадлежит "высшей прослойке деидеологизированных спецслужб"?


Они деидеологизированы по сравнению с идеологизированностью советских спецслужб.

Но если Вы считаете, что меня подловили, пусть будет по-Вашему. Напрочь прекращаю спор.


Долго думала, чем так хороши ваши рецензии.
Вы умны, а ваши рецензии просты. Ненатужно и естественно в них раскрывается важное, глубинное.
Моя подруга назвала Прилепина великим писателем. Возможно, поспешила. Но "Обитель", пожалуй, претендует на пристальное внимание читателя.


Большое спасибо. "Обитель", очевидно, - лучшая прилепинская книга. С литературной точки зрения она сделана блестяще: язык, образы, сюжетные ходы. Все очень хорошо. Он долго писал роман, 4 года, как диссертацию о Соловках. Не чувствуется никакой лажи и фальши.


Вот не знаю. Но сеттинг лагерей и репрессий, есть в более ярких книгах. На мой взгляд.


Не спорю. "Колымские рассказы", например.


"Черная свеча" Высоцкий В.С., Мончинский Л.В.

"Каторга" Пикуля.
И все гораздо красочнее и объемнее.


Мне вообще кажется, что писать о подобных вещах имеют право только очевидцы. Если автор сам придумывает и описывает лагерные и военные ужасы, то это уже патология.


Спасибо вам! Спасибо! К Прилепину пока только присматриваюсь, но уже уверена, что он станет одним из любимых писателей. Не может он им не стать.


=уверена, что он станет одним из любимых писателей=
Не зарекайтесь! Если этот урод, не дай Бог, придёт к власти и вас с вашими детьми начнут приучать к труду за колючей проволокой, тогда вам придется пересматривать свои позиции. Вы же понимаете, что всё это написано не просто так?


Вам не кажется, что это единение по принципу: "Кому должен - всем прощаю"?
Т.е. морального релятивизма, безответственности. полного отрицания христианских ценностй в конце концов?


Нет. Не кажется.


А доцент был тупой.

Ну хорошо. Объясню простыми словами: у одного правда "Всё позволено!", у другого "Не убий!".


Великолепная рецензия. Раньше сомневался по поводу объема книги, думаю, теперь прочитаю.


Благодарю. Не пожалеете.


Спасибо за рецензию, в избранное, однозначно!
Когда доберусь до "Обители" и прочитаю, тогда и ее перечитаю еще раз.)


Каким образом понимать "Вашу" концепцию исторического примирения:
Кто старое помянет - тому глаз вон?
Если мы отказываемся от моральных оценок исторических событий/периодов прошлого, то на каком основании мы можем применять моральные оценки к настоящему?
Может быть в рамках примирения следует восстановить памятник "рыцарю революции" и поставить памятник "Иван Грозный и Малюта Скуратов" с композицией идентичной оной памятника Минину и Пожарскому?
В отличие от большинства читателей ЛЛ в данной рецензии вы выступаете как профессионал, и насколько я понимаю высказываете точку зрения близкую к официальной.
Хочется надеяться, что ваш профессиональный научный уровень достаточен для того чтобы дать ответ на мои наивные вопросы.


ГеПолитология - не настоящая наука!!!

1 2