4 Last man standing

Введение. Я думал, что свобода мнения - она для всех, но либералы мне объяснили, что это не так

"Роман-предупреждение" и "книга-пророчество", с одной стороны, но тут же "справедливо забытая книга", с другой стороны. Творение убеждённого коммуниста, замалчиваемое как в советские времена (!), так и в лихие 90-е. "Чего же ты хочешь?" Всеволода Кочетова спустя полсотни лет после своего опубликования в журнале "Октябрь" продолжает вызывать радикально противоположные впечатления у читателей.

Разделение в оценках строго политическое: левые и центристы хвалят, либералы критикуют. При этом последние, кажется, в суть романа не лезут, ограничиваясь обвинениями автора в ангажированности, безыскусности, "маниакальном сталинизме", "ненависти и презрении ко всему" (Игорь Гулин в "Коммерсанте.Weekend" в 2021 году), да в "конспирологических мифах" (К.Мильчин на сайте gorky в 2017 году). В нулевые такую же грязь на Кочетова лили Д. "Дениска" Драгунский и Е. Попов. А до этого, практически сразу после выхода "Чего же ты хочешь?", какие-то академики и прочая интеллигенция строчили Брежневу коллективную кляузу на Кочетова, а З. Паперный и С. Смирнов сочиняли пародии на роман ("Чего же он кочет?" и "Чего же он хохочет?" соответственно). Паперного за это кстати турнули из партии: подозреваю, за отсутствие юмора.

Сам Кочетов упреждающе писал о подобной критике:

"Насмешка, фельетонность, передёргивание, подтасовка цитат, намёки и догадки, полное игнорирование существа произведения, того главного, во имя чего оно написано. Лишь бы посмешнее, лишь бы побольнее, лишь бы покомпрометационней".

Сюжет: ¡alerta! la quinta columnа acecha

Советский Союз 60-х годов. В страну по заданию иностранного журнала New World приезжает группа иностранцев для подготовки издания о русском искусстве. В группу входят бывший нацист /действующий неонацист, русский белоэмигрант, скрывающий впрочем своё русское происхождение, а также американец и американка, имеющие отношение к зарубежным спецслужбам. Эта (гоп-)компания обосновывается в Москве, в "Метрополе", но колесит на своем специально оборудованном фургончике и по другим городам страны, активно ведя идеологическую подрывную работу среди местного населения. На пути им встречаются советские граждане с совершенно разными моральными установками и воззрениями.

Всё это напоминает то ли странствия Чичикова, то ли аферы пассажиров "Антилопы-Гну", то ли приключения Воланда со свитой в СССР 30-х годов. Как и роман Булгакова, "Чего же ты хочешь?" представляет собой отличный слепок столичной жизни, в данном случае 60-х годов XX века. Хорошо показано, чем жили люди, что их волновало, о чём они спорили, какие проблемы существовали. Каким бы просоветским ни был Кочетов, он, действуя в рамках соцреализма, без ретуши пишет и о товарном изобилии на Западе, и о недостатках сферы услуг в СССР ("продавщицы в большинстве злобные, как болонки у старых барынь"), и о спекулянтах, и о т.н. "несунах".

Основная мысль романа, всячески подчеркиваемая автором через голоса совершенно разных героев: советское общество слишком рано расслабилось и застыло в своём развитии. Это успокоение, сопровождаемое реальным повышением уровня жизни, привело помимо прочего к мещанству советских людей. Опять вернулся менталитет "лавочника":

"Тот, кто стремится к автомобилю, сам себе готовит духовную, интеллектуальную гибель"

К. Мильчин в своей статье "Самый страшный дьявол" (да, это либерал Мильчин именно Кочетова так обзывает) почему-то в приведённых словах видит лицемерие Всеволода Анисимовича. Дескать, на словах одно утверждал, а сам автомобиль имел. Придирка наиглупейшая, конечно. Кочетов, как убеждённый коммунист, всецело поддерживал технологический прогресс и, в отличие от всяких почвенников и монархистов, не призывал пересесть с авто на телегу. Мысль-то у него была простейшая: автомобиль надо рассматривать как средство передвижения, а не как цель человеческой жизни. Странно, что "продвинутый" Мильчин этого не понял.

Но вернемся к магистральной идее романа. По мнению Кочетова, отход от развития советского общества и "фиксирование результатов", достигнутых за предыдущие пятьдесят лет, сделало СССР уязвимым. Наполовину отвергнув старое (разоблачение Сталина, но приверженность Ленину) и не предложив нового и конкретного в дальнейшем развитии советского общества, власть поставила себя в двойственное положение:

"[В]ы на середке-половинке - и не консерваторы, и не либералы, и от вас, в общем-то, от таких половинчатых, растерянных, всем тошно. Вот что значит устареть: и нового не приобрести, и старое потерять, вернее дать отнять его у вас крикунам и демагогам".

В результате кто, оставаясь сторонником советской власти, просто усомнился в авторитете стариков, кто пошел дальше и увлекся ретроградным русофильством, кто прельстился западным искусом. Всеми этими шатаниями в советском обществе активно пользовалась западная пропаганда, стараясь раскачать маятник ещё больше. Она "в советской действительности отыскивал[а] щербины и щели для заброски семян своей буржуазной идеологии". Старшему поколению предлагалась религия, среднему поколению - культ потребления и мещанского счастья, младшему поколению - свобода от норм морали и приоритет личного над общественным.

Как верно заметил один из критиков, Кочетов в "Чжтх?" стреляет во все стороны, но эта стрельба не беспорядочная, а прицельная. Достаётся всем:
- и ретроградным русофилам,
- и советским либералам, наивно верящим в мирные намерения коллективного Запада;
- и русским эмигрантам, мечтающим ради возврата отнятого у них в 17-м году разрушить страну;
- и западным социалистам, критикующим советский строй, но при этом комфортно встроенным в систему буржуазной т.н. "демократии".

Не впрямую, но достаётся от автора и советской власти за нерешительность в отстаивании социалистического пути развития, за усиливающееся расхождение лозунгов и дел.

Такое ощущение, что Кочетов намеренно шёл на скандал, чтобы донести свою тревогу о судьбе советского государства до как можно большего числа читателей. Скандал и случился: раскупленные подчистую номера журнала "Октябрь" с текстом романа, подмётные письма и пародии от самоназванных либералов, негласный "стоп" на обсуждение и на дальнейшую публикацию книги от властей (она не была включена даже в собрание сочинений Кочетова, вышедшее в 80-х годах прошлого века).

Roman à clef: любые совпадения (не) случайны

Скандалу вокруг "Чжтх?" не в малой степени способствовало и то, что в романе тут и там делаются лишь слегка завуалированные намеки на реальных людей. "Чжтх?" - это полновесный роман с ключом. Правда, сам Кочетов в статье "Кое-что из практики" предупреждал:

"Каждому, кто в своей жизни написал хотя бы один захудалый рассказец, известно, что если ты и впрямь возьмешь прообразом для своего героя кого-либо из своих близких, кого-либо из своих друзей или недругов и даже если будешь стараться списывать его с наивозможнейшей похожестью, то это все равно уже не будет ни твой реально существующий друг, ни твой реально существующий недруг".

И тем не менее ни одна критическая статья о "Чжтх?" не обходится без перечисления реальных лиц, завуалированно упомянутых автором. Это, к примеру, поэты Евтушенко и Вознесенский, которых Кочетов выставляет эдакими "полезными идиотами", не до конца понимающими, кто и что стоит за их продвижением. Это и режиссёр М. Ромм, которого Кочетов обвиняет в лицемерии и скрытом антисоветизме. Режиссёра В. Шукшина Кочетов упрекает в бездумном копировании приёмов буржуазного кино (писателя Шукшина, кстати, Кочетов любил и продвигал в своём журнале "Октябрь"). Запутавшимся художником-самоучкой, который сам не понимает смысл своей позы по отношению к обществу, выписан И.Глазунов. Писатель В. Солоухин выставлен поэтом-показушником, выступающим на сцене и по жизни в стиле russe profane.

Достаётся в "Чжтх?", конечно, и поэту Твардовскому: название журнала New world, по поручению которого квартет иностранцев является в Россию - это прямая отсылка к возглавляемому Твардовским фрондёрскому советскому журналу "Новый мир", среди прочего первым напечатавшему Солженицына.

Реальный прототип был и у инфернальной героини романа, американки Порции Браун. Даже удивительно, что исследователи не сразу смогли её идентифицировать, хотя Кочетов ещё за несколько лет до "Чжтх?" опубликовал статью "Скверное ремесло", в котором подробно описал свою встречу с "рептилией дамского пола" Патрицией Блэйк.

Любовница Камю и четвертая жена Николая Набокова (подельника ЦРУ и по совместительству кузена того самого писателя), г-жа Блейк активно сотрудничала с журналами Life и Encounter (последний, уже установлено точно, содержался на деньги ЦРУ), писала про советскую культуру. В интернете можно найти тот самый номер Encounter за апрель 1963 года, посвященный новой волне советских поэтов и писателей. Помимо обширной вступительной статьи "кремленологессы" Блейк, в номере представлены рассказы и стихи тех самых "полезных идиотов": Б. Окуджавы, Ю.Казакова, В.Аксёнова, А. Вознесенского, Е. Евтушенко, А.Вознесенского, Б. Ахмадулиной и ряда других. Во вступлении помимо прочего Блейк упоминает и Кочетова, которого, конечно же, она сразу определяет как замшелого сталиниста, а затем пересказывает свою двухчасовую беседу с писателем, состоявшуюся годом ранее в Москве. Понятно, что прямая речь Кочетова у Блейк сведена к минимуму, а любая цитата сопровождена правильным комментарием, чтоб не дай Бог читатель не подумал симпатизировать советскому писателю.

Кочетов в ответ в своей статье "Скверное ремесло" представил свою версию беседы с Блейк, где обвинил её в принадлежности к идеологическим "войскам специального назначения США", задачей которых являлось литературное убийство истинного советского искусства. Ненависть "авторессы" к себе Кочетов объяснял тем, что он отвечал на её вопросы "совсем не то и не так, как бы ей хотелось", что он отстаивал своё и не только не дал въехать себе в переносицу "паркеровской сабелькой", но и отшиб "привычную, умелую руку".

В общем получается, что "Чжтх?" никакие "конспирологические мифы" и не продвигает, а строится на вполне реальных фактах из жизни творческой интеллигенции Москвы 60-х годов.

И ещё, если говорить о форме романа. Критики Кочетова часто напирают на то, что роман плохо написан и напоминает скорее памфлет. Правда, не очень понятно, чем плох per se такой жанр, как памфлет. Да, Кочетов, создавая "Чжтх?", хотел громогласно высказаться и донести наверняка до широких масс свою точку зрения на развитие советского общества. Возможно, ввиду этого отчасти пострадала художественность текста: герои порою говорят не как нормальные люди, а как ораторы на трибуне во время политической демонстрации. Однако же сюжет романа вполне интригующий, событий в нём намного больше, чем в превозносимом либералами "1984", где, по-моему, вообще ничего не происходит. Да и верно подмеченного в "Чжтх?" столько, что сглаживает любые художественные огрехи. К тому же словарный запас Кочетова намного богаче, чем у многих современных писак: читать роман вполне комфортно.

Заключение: о последнем коммунисте надо замолвить слово

Ох, прав был Фёдор Михайлович:

"никогда наш либерал не в состоянии позволить иметь кому-нибудь своё особое убеждение и не ответить тотчас же своему оппоненту ругательством или даже чем-нибудь хуже".

Кочетов вышесказанное почувствовал на себе в полной мере. В романе его прототип Булатов (да, писатель и себя вывел в "Чжтх?") в молодости получает следующее предупреждение от старшего товарища:

"Вы слишком отчетливо заняли партийные позиции в литературе, слишком отчетливо обнародовали свое кредо. Значит, добровольно встали в передовой отряд борьбы за коммунистическое будущее. Чего же удивляться тому, что пули летят прежде всего в вас?"

И да, это не рисовка: Кочетов действительно был "последним коммунистом", последовательно отстаивал свои политические убеждения в профессии и тем самым вызывал изжогу не только у либералов, но и у самой советской власти. При этом он, не будучи лучшим мастером пера, точно подмечал происходящее кругом и пророчески предсказал ещё в конце 60-х годов, чем всё может закончиться для Советского Союза. В 2024 году его книга действительно воспринимается как пророческая. Совпадение ли это, но "Чего же ты хочешь?" после долгого замалчивания стали вновь переиздавать в 20-е годы нынешнего столетия. А это значит, кочетовский набат продолжает греметь, а читатели вновь и вновь будут задумываться, что же они хотят от этой жизни.