5

– Ты что, Ван Гог, снова умираешь в себе?

Иной раз, рождается человек и не важно в какой семье, и не важно с какими способностями, а такой - точно удача и успех его поцеловали с самого детства. И всегда где-то рядом, прокладывают путь к безмерному счастью.

А случается, родился человек для одних провалов и неудач, для страданий и боли. И вроде семья у него благополучная, и все располагает к успешной и счастливой жизни. Но мрачная туча с надписью «страдай!» так и висит всю жизнь над головой…так и манит сводя с ума.
А бонусом, как у нас принято в обществе на все времена – падающего да подтолкни – нечего надеяться на сострадание и терпимость. Даже сейчас, имея в обиходе модное и приятное на вкус слово – толерантность, общество не очень то торопится её практиковать.
Вот так и Ван Гог, предпосылки к успешной и счастливой жизни огромны, а итог, как всем известно, весьма печален.
Биографический труд Стоуна не банальное описание жизни общепризнанного гения с датами родился/женился/умер.
Да может и не биография вовсе. Скорей тернистый творческий путь.
Описание характера, образца настырность, местами переходящей в упрямство, трудолюбия, целеустремленности. Это всё до такой степени гипертрофированно, что даже у меня иногда было желание его стукнуть.
Это путь с поиском счастья… такого, которое он сам определил для себя, какого требовала его тонкая, ранимая, воспаленная душа художника.
Он, вопреки всему, мечтал о признании, что бы люди через его картины узнали, какая она – настоящая жизнь, увидели ее глазами Ван Гога.
Даже если сделать вывод, что он был отнюдь не талантливым от рождения художником, нельзя не признать, что живопись была его смыслом,страстью, религией, его жизнью.
Он не просто любил писать, он был одержим этим.
Ван Гог, с упрямством ослика, всю сознательную жизнь опускался все ниже и ниже. И хотя рядом был человек с какой-то космической привязанностью и любовью, даже его попытки вытащить Винсента из ямы изначально были обречены.
Тео Ван Гог – вот человек, восхитивший меня, человек, которому хочется аплодировать стоя. И если судьба дарует кому-то такого человека, берегите его.

Если сказать о книге в целом - это конечно не развлекательно и не быстрочитаемо.
Это совсем не весело, совсем не слезовыжимательно.
Просто жизнь как она есть… без прикрас и утрирования.
Потому местами скучно, местами грустно.
Но, как известно - из песни слов не выкинешь.

А такая плеяда фигурирующих в романе личностей - Анри Руссо, Поль Гоген, Эмиль Золя, Поль Сезанн, Антон Мауве – это же просто сундук с сокровищами…это ооочень интересно.

Читайте… и узнаете, какой он - Винсент Ван Гог.
Каким остался с нами на века…пока знаем… пока помним и восхищаемся его творениями.
Полотнами, на которые он перенес весь свой разум, все свои чувства.
Ведь каждую картину он пропустил через себя, он их прожил и выстрадал.

И, знаете, нет художника, который был бы нормален: тот, кто нормален, не может быть художником. Нормальные люди произведений искусства не создают. Они едят, спят, исполняют обычную, повседневную работу и умирают. У вас гипертрофированная чувствительность к жизни и природе; вот почему вы способны быть их толкователем для остальных людей. Но если вы не будете беречь себя, эта гипертрофия чувствительности вас погубит.

наглядно...

Когда он вошел в комнату, она лишь бегло скользнула по нему взглядом, отметив копну ярко– рыжих волос и крупное, грубоватое лицо. Теперь она разглядела полные губы, глубоко посаженные горящие глаза, высокий ван—гоговский лоб и могучий подбородок, направленный прямо на нее.

Он назвал свой рисунок «Скорбь». Это была женщина, из которой выжаты все соки жизни. Внизу он написал строчку из Мишле.
"Comment se fait-il qu'il y ait sur la terre une femme
seule desesperee?" ["Как это могло случиться, что на свете живет такая
одинокая, отчаявшаяся женщина?" (фр.)]

На душе у него был полнейший покой и умиротворение. Двенадцать дней лихорадочных волнений остались позади. Он посмотрел на свою работу. Она попахивала ветчиной, дымком и картофельным паром. Он улыбнулся. Он создал свой «Анжелюс». Он уловил то непреходящее, что живет в преходящем. Брабантский крестьянин никогда не умрет.

Клянусь тебе, когда я показал ему панно с подсолнухами, которые ты написал в Арле для Гогена, у него слезы навернулись на глаза. Он посмотрел на меня и сказал: «Господин Ван Гог, ваш брат – великий художник. За всю историю живописи еще никто не находил такого желтого цвета, как на этих подсолнухах. Один эти полотна сделают имя вашего брата бессмертным».
Винсент почесал в затылке и смущенно улыбнулся.