5

Я не знала, что Юрский пишет – прозу, стихи (совершенно замечательные). И отзыв мой адресован прежде всего тем, кто тоже не знал.
Читать воспоминания людей ярких, неординарных - всегда интересно. К сожалению, не так часто они бывают хорошо написаны. Эта книга написана блестяще.
Звучит она, по словам автора, «от переполненного печалью сердца». О самых дорогих людях, которых уже нет. Юрскому довелось близко знать Товстоногова и Раневскую, Евстигнеева и Володина, Швейцера и Покровского….Открывает книгу глава об отце, а завершает – о маме. Часть имён я слышу впервые, часть – хорошо знакома, и воспоминаний о них написано немало. Но Юрскому удалось рассказать об этих известных личностях так искренне и пронзительно, как рассказывают о самом сокровенном. И одновременно так просто и повседневно, что возникает ощущение, как будто ты их знаешь лично.
Пересказывать содержание бессмысленно, но от нескольких цитат не смогу удержаться. :-)
О Товстоногове:

Гога любил повторять такую формулу: «Человек есть дробь, числитель которой то, что о нем думают другие, а знаменатель то, что он думает о себе сам, – чем больше знаменатель, тем меньше дробь»

О Раневской:

Сложен человек. Всякий сложен. Много намешано в человеке. Потому и интересен. Сплетаются нити, ведущие из своего прошлого, с генетическими нитями, тянущимися от предков. Сплетаются дурные и добрые побуждения. Спутываются ясные намерения ума с простыми требованиями жизни. Сердечный импульс дает толчок в одну сторону, а императив физиологии – в другую. Нити общественного долга и личного интереса стремятся быть связанными в красивом узоре, но порой запутываются уродливыми узлами. Каждый сложен. Но если у большинства из нас внутри сложный клубок нитей, то Раневская была соткана из морских канатов. Великолепно крупна и красива ее сложность. И от крупности все противоречия ее личности воспринимались как гармоническая цельность. Редки такие люди…Огромный масштаб. Карта в размер самой местности. Глубина памяти в размер века.

И словами самой Раневской:

Я странная старая актриса. Я НЕ ПОМНЮ МОИХ ВОСПОМИНАНИЙ.

А вот это, на мой взгляд, сейчас актуально как никогда:

Меня больше всего волнует сейчас изменившаяся шкала нравственных ценностей. То, что было в списке добра, ныне – в черном списке. Труд. Количество и качество вложенного труда были критерием оценки, оплаты. Умеренность… также была в числе положительных черт. Теперь умеренная оплата считается полным провалом твоей карьеры. Много трудился – это стыдно, умеренно оплачен – это стыдно. У тех, кто определял нашу культуру, всегда были четкие представления о добродетели, четкие правила. …. Они не были безгрешны и, случалось, нарушали эти правила, но они знали, что это нарушение.

А вот о Володине (написано в 2003 году):

Я не представляю, как бы сейчас играли его пьесы. Театр совсем отошел от естественности, а он... он выражал простую и высокую сущность человека.
Но и человек изменился. Да, за эти несколько лет человек стал неузнаваем.
Саша Володин все более удаляется от нас с его великими творениями. Как же это? Значит, он заблуждался и отразил не подлинную сущность человека, а видимость определенного времени?

И вот здесь я не могу согласиться. Я смотрела «Пять вечеров» в «Современнике» в прошлом году. Эта пьеса до сих пор актуальна, трогательна и понятна. Впервые плакала на спектакле (в финале). Спектакль посоветовал мне мой приятель – как лучшее, что он видел в театре.

О себе в этой книге Юрский почти ничего не говорит. Но за рассказом о других людях видишь и самого автора – его открытое сердце, искренность, способность тонко чувствовать, его гражданскую позицию. Мне понравился такой Юрский. Не только талантливейший артист, но и Личность.