4

Ну почему все гении должны страдать? Почему никто из них не был пухлым розовощеким ангелочком, которого беззаветно любит вся семья и все знакомые? Почему они обречены на такое острое восприятие мира, на печальную судьбу и несчастный конец? Почему эти гении не дают счастья близким, обрекая и их на страдания? За что их не любит и зачастую презирает свет? Неужели нельзя взрастить гения, не ломая его жизнь?

Бесконечные "почему?", на которые нет ответа. А если на секунду представить себе, что Кэтрин Гордон была менее стыдлива, чем на самом деле, и рожала как положено, то, глядишь, не было бы у нас Байрона-поэта. Хотя счастливым бы он все равно не стал. Когда в человеке таким удивительным образом смешиваются буйный характер и чуткое нежное сердце, сложно предугадать, что одержит верх в следующий момент. И это, несомненно, отталкивает большинство людей.

Всю свою жизнь Байрон был одинок. Пусть даже рядом с ним были друзья, но не было никого, кто мог по-настоящему его узнать и оценить, никого, кто смог бы понять, что за страсти терзают его душу. Мне показалось, Моруа считает, что единственным человеком, который мог бы понять Байрона до конца, была его сестра Августа. Пусть даже я отчасти понимаю это авторское стремление, но тем не менее я с ним категорически не согласна. Августа, наверное, единственная женщина, которая объясняла перепады настроения Байрона плохим пищеварением. На мой слегка каролинический взгляд в отношении поэта взгляд, это есть верх непонимания байроновской сути и сведение его сложной натуры до примитива. А еще я не могу ей простить сожжение дневников Байрона. Это ж сколько материалов для изучения было бы, если б не одна глупая женщина! Но к лорду и его женщинам мы еще вернемся, а пока повернемся к автору биографии.

Моруа всем давно и прочно известен, так что перейдем сразу к тому, что мне не понравилось. На мой вкус, биография вышла немного слишком романизированной. Хотя было бы бессовестным не отметить, что все мотивы поступков Байрона отлично обрисованы и экскурсия по внутреннему миру поэта проведена безукоризненно. Вниманием автора не обделены и прочие личности, посему все они выглядят крайне достоверно. Но по-моему Моруа слишком скор на расправу, утверждая, что между творчеством Байрона и его жизнью существует линейная зависимость. Разумеется, отрицать существование зависимости было бы глупо, но мне кажется, что такая прямая зависимость умаляет гений поэта. Ведь тогда получается, что все, что ему нужно было сделать, это подобрать нужную рифму. Несколько несправедливо и то, что Моруа не касается политической жизни Байрона. Мимоходом, конечно, упоминалось, но во всяких википедиях побольше написано. Но пусть, хоть политика и является частью байроновской жизни, но не она имела решающее влияние в становлении характера. И, принимая во внимание то, что Моруа все же хотел нам показать не Байрона-политика, а Байрона-человека, подобное пренебрежение вполне простительно.

А теперь наконец-то вернемся к женщинам. Человек неспособен жить без любви, а Байрон отдавался этому чувству целиком и полностью. Первая его любовь была неудачной (если такое слово вообще применимо), равно как и вторая, и третья, и все последующие. Но сколько бы циничных замечаний он не отпускал, он все равно не мог жить без страстей и трагедий, а любовь дает в избытке и то и другое. Но помимо этого ему хотелось найти кого-то родного. И вот здесь разыгралась подлинная трагедия с участием сестры Байрона и его жены, принцессы Параллелограммов. Моруа придерживается мнения, что связь между братом и сестрой все же была, и приводит этому доказательства. Для меня, всегда считавшей, что все клевета, это было неожиданно. Но надо отдать автору должное, он доносит мысль весьма деликатно, и усомниться в его справедливости тяжело.

Название «Дон Жуан» как мне кажется, не совсем оправданно. Все же Моруа неоднократно подчеркивал, что для Байрона идеал был один – Мэри Дюфф, а все остальные женщины скорее романтизировались лордом. Печально, что Байрон так мало времени провел со своими дочерьми. Он мог бы стать им чудесным отцом и именно в них он мог бы найти искреннюю любовь. С другой стороны, если бы он действительно так поступил, мир мог бы лишиться Ады Лавлейс, а что мы делали бы без циклов?

Ну и напоследок. Я не люблю биографии. Плохие – за то, что криворукий биограф такую жизнь испоганил. Хорошие – за то, что слишком уж я в них вживаюсь, за то, что не удается отмахнуться привычным «это просто персонаж, чего за него переживать?». Целых два дня Байрон был живым и осязаемым. И вот за это я готова благодарить г-на Моруа и прощать ему огрехи, пренебрежительный тон, некоторую скомканность последних недель жизни поэта, да и вообще все на свете. Потому что
Байрон – чижик… ах, да – он чижик!