5

Ван Вэй был поэтом и художником, и его слова и мысли, как у всякого поэта, не только красивы, но и точны. Основоположник школы монохромной пейзажной живописи, он начинает свою работу с главной мысли:
«Средь путей живописца тушь простая выше всего. Он раскроет природу природы, он закончит деяние творца».
И действительно, сколько дивных по красоте пейзажей было написано тушью... Китайские художники раскрыли зрителям, какое невероятное богатство смыслов таит в себе линия, сколь много можно выразить её движением: «Порой на картине всего лишь в фут пейзаж он напишет сотнями тысяч верст. Восток, и запад, и север, и юг лежат перед взором во всей красе».
Рекомендации Ван Вэя о композиционном наполнении рисунка точны и актуальны и по сей день. А слова порождают такие чёткие и ясные образы, словно художник пишет картину у нас на глазах, и мы наблюдаем за рождением очередного шедевра: «Там, где сгиб и обхват, поместим, пожалуй, монашеский скит; у дороги, у вод мы поставим простое жилье…» Поэтический трактат Ван Вэя наполнен тем же чистым лирическим настроем и в то же время философской глубиной, что и его картины; недаром говорят, что картины его подобны стихам, а стихи подобны картинам.
«Когда рука пришла к кистям и туши, бывает, что она блуждает и играет в забытьи... А годы, луны вдаль идут и в вечность, - и кисть пойдет искать неуловимых тайн. Таинственно-прекрасное прозреть - не в многословии секрет; но тот, учиться кто умеет, пусть все ж идет за правилом-законом».
И впрямь, не в многословии секрет этого трактата, поскольку, несмотря на малый объём его, каждая строка полна глубокого смысла, пользы и красоты. В словах Ван Вэя о блуждающей кисти слышна лёгкая ирония; следование «за правилом-законом» характерно для китайского искусства, и художник придерживается этого, находя традицию правильной и полезной. В то же время все его советы несут большую свободу для художника. Китайский пейзаж никогда не был точной копией местности, взгляд художника перекраивал картины мира или вовсе порождал «пейзаж собственного сердца», существующий лишь в воображении. Гораздо важнее было увидеть или передать внутреннее содержание: «Кто смотрит на картину, тот стремится видеть прежде всего дух. Затем уж различает он, где чисто, где мазки». Поэтому каждая строка трактата Ван Вэя, направляя читателя в русло канонических мерок, вместе с тем не сковывает его этими мерками, но лишь помогает живописно выразить то, что на душе, наилучшим способом.
Мне кажется, каждый начинающий художник должен прочесть это небольшое произведение, а ещё лучше - попробовать следовать советам древнекитайского живописца, хотя бы раз в порядке эксперимента. Собственно, лучшей рекомендацией его слов служат его же картины.