5

Вопреки обыкновению, меня привлекли обложка, название и аннотация книги: «собранье пёстрых глав» под заголовком, навевающим воспоминания то ли о научной фантастике, то ли о сагах Улицкой, спрятанное под абстрактной акварелью в спокойных тонах. «Пестрота» глав, разнообразие характеров, обещанные аннотацией, — всё подтвердилось. Но, мстится мне, называть «Эффект Ребиндера» пушкинской строкой — справедливо по форме (все главы в романе венчаются пушкинскими строками), но неверно по сути. По этой самой сути «Эффект Ребиндера» — вовсе не «собранье пёстрых глав», а узор из пёстрых нитей, и важны здесь не только сами нити-персонажи, их цвет, материал, плотность и фактура, но и связи между ними.
«Эффект Ребиндера» — это пёстрое вологодское кружево, в котором затейливо переплетаются разноцветные, зачастую не слишком друг с другом сочетающиеся нити. Мастерица Судьба втыкает в валик очередную булавку — город, точку на карте, как бы задаёт истории географические координаты, а потом начинает оплетать её узелками крепко-накрепко друг с другом связавшихся нитей. Какие-то из них исчезают в плотном плетении, чтобы через много лет вынырнуть вновь и вплестись в новый виток общего полотна. Какие-то нити прерываются, и на их место встают новые — потому что грустно и печально, но жизнь не должна останавливаться ни на минуту. «Полотно» романа — это сама жизнь.
Жизнь России на протяжении всего XX века предстаёт перед читателем в виде причудливого узора связанных друг с другом человеческих судеб. Что особенно приятно, в этом узоре нет крупных событийных «узлов», вокруг которых строился бы сюжет. Не так сложно показать, как перемалывают человеческие жизни войны, революции, репрессии, техногенные катастрофы, смертельные болезни — хотя и без этого не обошлось, конечно. Гораздо интереснее, когда жизнь себе люди ломают сами, а причиной твоего собственного эффекта Ребиндера становятся другие — не какая-то безликая «государственная машина», а родные и близкие.
Но эффект эффектом, а рояль в кустах безмолвствует — ни одного пошлого музыкального приёма не позволяет себе автор. У «Эффекта Ребиндера» другой аккомпанемент — тихий деревянный перестук коклюшек, уютный, предлагающий запахнуться в себя, как в шаль. Это сочетание чистой, но живой речи персонажей Минкиной-Тайчер и какой-то удивительно тёплой авторской интонации. Я где-то встречала сравнение автора «Эффекта Ребиндера» с Рубиной — да, пожалуй, похоже. Только теплее, товарищи мои по чтению, ещё теплее.
Кто-то скажет, что нелепо и смешно представлять в руках грозной Судьбы инструмент, имеющий вовсе не судьбоносное, не грозное и не представительное название «коклюшки». Но ничуть не более смешно и нелепо, чем тот факт (один из сотни любопытных фактов из романа), что горящее радиоактивное топливо пахнет… озоном. Пахнет безопасно, радостно и в чём-то даже обнадёживающе. Вот уж поистине насмешка природы. А коклюшки — так…
В общем, «Эффект Ребиндера» из тех книг, под которые не нужно искать место на полке — они сами его себе найдут.

Ну и картинка с вологодским кружевом для тех, кто ни разу не наблюдал вживую: