4

Где-то на заре 20-х (в смысле моих двадцатых, а не когда из руин одной империи создавали другую) мне открыли Японию. Нет, не в том плане, что мне показали её на карте, но и не то чтобы свозили показать. Просто принесли пару хороших книг. И как я понял по мере прочтения – принесли не без умысла.
Подругу детства несколько раздражал (может даже и не несколько, а вполне себе так ощутимо) мой «никчемушный романтизм». Виделись мы тогда крайне редко: училась она в Европе (Брюгге) - а потому каждая встреча была, по крайней мере, для меня целым событием. И не важно, час мы провели в кафе или весь день фланировали по родному городу. После каждой встречи, уж не знаю почему, я отправлял ей открытку с кратким «анамнезом» нашей встречи. Почта была единственным вариантом, ибо в социальных сетях я тогда не значился, и её это тоже раздражало, т.к. приходилось вылезать на почту… а какая она у нас Вы и сами знаете.
Раздражало её, впрочем, не только это. Ещё не желание уступать, по крайней мере, более одной позиции, и вообще «тупое сожительство меланхолика и забияки» (так и не понял, почему именно тупое…) Как можно сопереживать трагической судьбе Анны Карениной и одновременно быть задиристым как муфлон в период гона, оставалось ей свершено непонятным. Впрочем, по прочтении тех книг она несколько спокойнее стала ко всему относиться, а я перестал пытаться себя изменить в столь не принципиальных вещах. Она открывала в себе Японию, а я открыл уже присутствовавшие в себе её частицы: то что её так бесило во мне, оказалось вполне нормальным для среднестатистического хатамото… века так XVI-XVII.
Книга Амели Нотомб перенесла меня в начало наших 20-х. Япония и где-то там далеко Бельгия, желание увидеть совершенно иную культуру и лёгкое удивление, когда находишь её черты рядом, романтизм сталкивающийся с твердокаменным прагматизмом окружающих, дихотомия желания убежать/спрятаться от чёрствости и предвзятости тебя окружающих, от проблем, которые нельзя переломить, и укоренившейся в подсознании установкой «ни шагу назад», стоять до победного.
Это не шедевры. Ни мировой литературы, ни самой Амели Нотомб. Книга на один случайно не занятый вечер, или на одну (желательно вечернюю) поездку в пригородной электричке домой. Не более.
Оба романа, сюжетно связанные (как нынче модно последний по времени написания – предыстория более раннего), буквально «проглатываются». Но отнюдь не благодаря водовороту сюжета – отнюдь, здесь он степенен как воды Иордана – но чрезвычайно простому лёгкому языку. Ощущение что читаешь сочинение старшеклассницы, а не взрослой женщины. Тем более не «чародейки слова». Описание героев, их эмоциональных переживаний (коих не много или не особо заметны, всё-таки самурайский дух), интерьеров и пейзажей почти аскетично. Рассвет над Фудзиямой, зимняя буря в окрестностях Токио или сад острова Садо у А.Нотомб выглядят бедными родственниками, если не сказать клошарами, перед пермской зимой и весенними порогами перед тем дочитанного Алексея Иванова. Несомненно, на фоне других современных франкоязычных авторов Бегбедера, Уэльбэка и Гавальды, она заметно «элегантнее ёжика», но только на их фоне. Впрочем, если Вы подустали от многостраничных витийств о красоте и многозначности какого-нибудь голыша, выпростанного морем, то лёгкий слог Амели-сан вам очень даже подойдёт.
Философия романов противоречит сама себе. Если в «Страхе и трепете» главная героиня борется с собой, желанием всё бросить и уехать, то в «Токийской невесте», которая сюжетно ей предшествует, она именно так и поступает. С одной стороны, это можно рассматривать как следствие её взглядов, но только вот время написания второго романа свидетельствует, что к идее бегства она пришла позднее, по молодости следуя наставлению Энгельса, видевшего смысл жизни в борьбе. И тем не менее, мне не понятно (да я и не хочу понимать) как можно год корячиться на работе, которая тебе не нравится, когда тебя постоянно унижает начальство и никто ни во что не ставит, видя в этом благородство борьбы с обстоятельствами, и убежать от любимого человека, прикрывая страх перед ответственностью дешёвой философией свободы и собственной дипломатичностью (мол я не как скала, что жёстко стою на своих принципах, но вода, которая мягче, уклончива, тем самым не допуская войны, как эти принципиальные моралисты)?!
Шибает в нос стойкий как запах сероводорода антиамериканизм писательницы. «Звёздно-полосатые» у неё и тупые, и навязчивые, и высокомерные, да ко всему прочему ещё болтуны и люди без вкуса и чувства прекрасного. После такого клеймения, героиню совсем не жалко, когда японцы дают ей понять, что сама она страхолюдина без царя в голове. Да и может здесь как раз ситуация с налетевшими мухами? Рыбак рыбака, как говорится. А выскочек нигде не любят. Нечего лаять на другую нацию, только из зависти, что их страну, в отличии от твоей знают в обоих концах света.
Эта книга – скорее не притча, не роман (хоть так и называется), но скорее личные заметки молодой бельгийки о нравах, обычаях и корпоративной культуре загадочных японцев. Заметки образованной, но глуповатой и порой даже милой девушки-романтика, пытающейся найти себя в стране, где она когда-то была счастлива.

P.S. рекомендую перед прочтением посмотреть фильм Алена Корно "Страх и трепет". Однозначно, фильм поболее романа заставит проникнуться симпатией к героине и даже переживать за неё.