5 ֍ РЯБЬ НА ВРЕМЕНИ, или О ТОМ, ЧТО БОГУ НЕ ИНТЕРЕСНО ֍

«…Платон в Афинах учил, будто в конце веков все возродится в прежнем своем виде, и он будет здесь, в Афинах, перед той же аудиторией снова проповедовать это же учение.»
(Хорхе Луис Борхес. «Богословы». Рассказ. 1947)

«…не найти и двух одинаковых душ, и самый гнусный грешник столь же драгоценен, как кровь, ради него пролитая Иисусом Христом.»
(Хорхе Луис Борхес. «Богословы». Рассказ. 1947)

«Время не восстанавливает то, что мы утратили: вечность хранит это для райского блаженства, но также для огня адова.»
(Хорхе Луис Борхес. «Богословы». Рассказ. 1947)

«Богословы» (1947) – третья новелла из сборника «Алеф» Хорхе Луиса Борхеса – гения и эрудита со сверхъестественным объёмом знаний, неординарность личности которого проявилась ещё в раннем возрасте. К сожалению Борхес в 55 лет ослеп. Но такой генетический изворот судьбы способствовал (как мне кажется) развитию внутреннего зрения, позволившего стать ему тем, кем он признан: легендой для всей мировой культуры.

***
Нисколько не претендуя ни на что, поделюсь некоторыми мыслями и чувствами, которые пробудил во мне рассказ «Богословы» Х.Л. Борхеса.

Ничто не возникает из ничего и не исчезает бесследно. Эту истину, думаю, каждый из нас помнит со школы. Но я сейчас не о законе сохранения массы и энергии. И М.В. Ломоносова «приплетать» сюда не собираюсь. Я о книгах. О чтении.

В рассказе Борхес говорит устами секты монотонов или «ануляров»:

«… история – круг и нет ничего, что не существовало бы прежде и не будет существовать в будущем.»

Пусть у него – круг. Но мы-то с вами знаем, что история ещё интереснее, чем круг: спираль с расширяющимися витками … А вот загадочное описание Колеса лично у меня вызвало аллюзию на Стивена Кинга и его роман-эпопею «Тёмная Башня». Не менее загадочное, чем у Борхеса, «ка» – Колесо, которое больше, чем просто судьба … Всё повторяется. Уходит, чтобы снова вернуться, но уже в изменённом качестве. Это касается и истории, и литературы, и искусства …

И тут же у Борхеса в одном и том же абзаце текста:

«В горных областях Колесо и Змея вытеснили Крест.»

Вот те на!!! Если бы не сноска к этой «сентенции», я бы и не узнала, что Колесо и Змея – символы язычества и сатанизма для христиан. В общем, – ересь по мнению богослова Иоанна Паннонского – персонажа рассказа.

Для меня же ересью выглядит спор двух богословов: Иоанна Паннонского и Аврелиана. Не советую этому словоблудию придавать большого значения: скоро сами поймёте, что всё это ересь. Автор же показывает нам двух пустословов, которые изощряются в критике друг друга, стараясь её замаскировать под богословский спор.

«Иногда мужчина добивается любви женщины, чтобы забыть о ней, чтобы больше о ней не думать; так и Аврелиану хотелось превзойти Иоанна Паннонского, чтобы избавиться от неприязни, которую испытывал к нему, но отнюдь не для того, чтобы причинить ему зло.»

В конце концов спорщики запутались в противоречивых, но общепринятых богословских утверждениях. Борхес – знаток религий и истории. Он виртуозно описывает спор Иоанна Паннонского и Аврелиана, используя знание богословских текстов и приводя тонкие места и подводные течения толкований библейской истории.

Борхес повествует о, неизбежно возникающих в любой религии, религиозных распрях. А уж то, что историю человечества на протяжении многих веков сопровождали религиозные войны, наверно, никому объяснять не надо. Приверженность к одной религии и неприятие, насаждение другой – важный триггер для возникновения бунта, хаоса и войн. Это знание и в наше время используют элиты недружественных стран в целях эскалации напряжения в обществе. За примером далеко ходить не надо …

Всё течёт. Всё изменяется. Все катаклизмы в обществе – всего лишь рябь на времени. И мы с вами – тоже всего лишь рябь. Как сказал Омар Хайям:

«Мы – рябь на времени.»

А уж множественные и разнообразные секты, окружающие богословов-пустословов, – яркое проявление и доказательство словоблудия последних. И тоже ничто иное, как та же рябь на времени.

«Истории они известны под разными именами (спекуляры, абисмалы, каиниты), но самым общепринятым было гистрионы, данное им Аврелианом и дерзостно ими подхваченное.»

Дальше автор повествует о мракобесии этих еретических сект. Для Истории – шелуха. Для Времени – рябь.

В конце концов богослов Иоанн Паннонский был обвинен в приверженности к ереси. Что и следовало ожидать. Но он упрямо придерживался своего мнения, и при этом «допустил величайшую оплошность – спорил с блеском и иронией». Судьи же слушать его не хотели. А ведь совсем недавно им восхищались. Вот так: рябь на времени … Суета сует.

«Бог так мало интересуется религиозными спорами …»

Борхес вволю поизмывался над богословами.