4 Сто лет одиночества по-индонезийски

«Первый в роду был привязан к дереву, а последнего съедят муравьи».
Г. Маркес "Сто лет одиночества"

М-м-м. Весьма эпично, местами чересчур магично-нереалистично, очень семейно-сагово, но несколько вторично. Нет, я вовсе не собираюсь книгу ругать, но лично для меня уж очень много ушей разных писателей торчало из этих кустов, или точнее сказать из яванских джунглей. Во-первых, конечно же, это уши Габриэля Маркеса, чьи  Габриэль Гарсиа Маркес - Сто лет одиночества мне приходили на ум неоднократно.  Жоржи Амаду - Большая Засада мне тоже вспоминалась неоднократно. А с другой стороны, если ты уже пишешь семейную сагу, щедро сдабривая ее магическим реализмом, то, возможно, сравнение тебя с Маркесом  неизбежно. Вспоминался мне и  Тан Тван Энг - Дар дождя и его же Тан Тван Энг - Сад вечерних туманов , но тут скорее речь шла о близости места (Индонезия граничит с Малайзией) и о времени, в котором происходят основные события у обоих авторов. Речь идет о японской оккупации времен Второй мировой, но то ли индонезийцам действительно достались более «лайтовые» японцы, то ли сказались особенности национального характера, но то что у Тан Тван Энга описывается, как мрачная трагедия, у Автора – скорее временные трудности. По крайней мере, индонезийские события 1965 года и последующие за этим репрессии изображены в книге гораздо более трагично.

Просмотрев некоторые рецензии к этой книге, отметила, что многие рецензенты отмечают, что книга изобилует жестокими сценами. Задумалась, но не о книге, а о себе. Мне книга не показалась чрезмерно жестокой. То ли живу я уже немало и потрясти меня таким тяжело, то ли действительно здорово очерствела за последние полтора года. Куда уж тут пугаться художественно-литературным жестокостям, когда каждый день лента реальных новостей приносит их гораздо больше. В целом, как говаривала Мадам из моего любимого анекдота: «Ну, девочки, ужас, конечно! Но не ужас, ужас, ужас, ужас!»

Кстати, о Мадамах. В порнографичности книгу тоже упрекают. Даже один из рецензентов с негодованием количество сцен секса подсчитал. "Не поверите, насчитал более 100! " - возмущается он))) Наверное, тут со мной опять что-то не так, поскольку не узрела я в описанных сценах ни чрезмерной эротики, ни тем более порнографии, а скорее констатацию фактов. В конце концов, на книге стоит гриф 18+, и он здесь стопроцентно оправдан. И как справедливо отметила  Sibiryachka_Ju - "Не рекомендовала бы этот роман кисейным барышным, которые от слова «секс» падают в обморок, покрываясь при этом густым румянцем. Нужно понимать, что это другой мир, населенный духами, другие нравы и учитывать, когда захочется сказать «фу»...Ведь если мы, что то не видим, это еще не значит, что этого нет. Правда?"

Духов и всевозможных призраков в книге, действительно, невероятное количество. С живыми они сосуществуют практически на равных и иногда весьма существенно влияют на реальность. Описано это достаточно мрачно, но все же призраки коммунизма меня повеселили (те, кто постарше – меня поймут)))

Зашел мальчишка-коридорный, принес еду и записку: “Пока вы здесь гостите, сэр и мадам, остерегайтесь призраков коммунистов”.
– Карл Маркс нас уже предупредил, в первой фразе “Манифеста”, – засмеялся Генри Стаммлер, и они принялись за ужин, воскресивший в их памяти все тропические вкусы, почти забытые.

В чем же несомненный (лично для меня) плюс этой книги – это, скажем так, этнографичность, историчность и довольно глубокое погружение в быт и обычаи яванской части Индонезии. До прочтения этой книги я мало что знала про эту страну. Не могу назвать себя глубоким знатоком и сейчас, но общее представление об её новейшей истории, значимых событиях 20 века, нравах и менталитете всё же теперь имею. Больше всего меня удивило индонезийское отношение к религии. Официально там как бы ислам. И если верить этой книге, то очень и очень как бы. Да, в каждой общине есть кьяи (ученый-богослов, мусульманский учитель, религиозный наставник высокого ранга), который проводит все основные обряды и… и всё. Никого из героев книги вы не застанете за чтением Корана или прославлением Аллаха. А вот «Махабхарату» или «Рамаяну» здесь цитируют через слово, с удовольствием медитируют и даже достигают мокши. А кроме того сосуществуют с многочисленными призраками, явно языческими богами и «Манифестом Коммунистической партии».

Все рыбацкие обряды проводил теперь профсоюз. Перед тем как бросить в океан голову быка в дар Богине Южных морей, Товарищ Кливон произносил краткую речь с парой цитат из “Манифеста”. Выступал он и на похоронах рыбаков, погибших в бурном море, и когда рыбаки в благодарность за хорошую погоду устраивали обряд с представлением синтрен.
Вместо народных песен теперь пели “Интернационал”, а заключительную молитву предваряли словами: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”

В целом же, перед вами добротная, временами кровавая, временами откровенная, а временами и нереальная, очень все-таки по-маркесовски написанная семейная сага.