2

Это не интервью. Это просто диалог с неким собеседником.

- Никогда в жизни у меня не было такого, чтобы я так жалел о времени, потраченном на чтение книги как о времени, потраченном зря. Сколько я бы мог прочитать более интересного, чем «Человек без свойств»?

- Хм, интересного, говорите? Так вам, батенька, нужны только интересные книги? Пардоньте, какой вы после этого книголюб? Книги должны приносить пользу.

- Рассуждать так – всё равно, что искать ответ на вопрос, какой должна быть пища, вкусной или полезной. Должна быть гармония одного с другим! У Музиля я такой гармонии не увидел.

- Иными словами, книга совершенно не интересна, но полезна?

- Я бы мог так выразиться, если бы не одно «но». «Человек без свойств», безусловно, умная книжка. Произведение, напичканное под завязку философией, да ещё имеющее сюжетную линию, глупой назвать трудно. Но именно из-за отсутствия интереса к ней пропадает весь смысл в пользе, а значит всей этой заумной философии, в этих внутренних изысканиях главного персонажа, и даже в сюжетном поиске идеи как объединяющего начала общества Какании. Итак, полезная она? В силу своей бесконечной глубины - нет. Во всяком случае для тех, кто читает её как повседневное произведение.

Я бы мог привести вам массу сравнений. Вспомните, что случилось с командой Одиссея, когда развязали мешок с запрятанным в нём ветром? Или лучше ответьте мне, что станет с больным человеком, если в него влить за один раз всё лекарство, которое нужно ему для лечения?

- Вероятнее всего, бедняга отравится и умрёт.

- Вот и я себя чувствую отравленным. Как ветер надо было выпускать из мешка медленно, как лекарство надо было давать понемногу в течение некоторого срока, так и Музиля уж если и читать, то строго дозированно. А не за две с половиной недели.

- Да, что ни говори, быстро прочитали!

- Конечно! Чтобы поскорее взяться за другие книги, которые сыграют роль противоядия. А что мне ещё оставалось делать, если был такой уговор - прочитать книгу всем командой? А уговор, как известно, дороже денег. Даже Музиль это признавал.

- И всё-таки вы слишком категоричны, батенька.

- Дорогой мой! Вам мало примеров? Хорошо. Попробуйте прочитать весь курс мировой философии за две недели. Как вы себя будете чувствовать? Да у вас мозги потекут из ушей! Ну а чем лучше талмуд Музиля? На кой мне леший нужен этот концентрат мысли? Все эти безнадёжно-сатирические рассуждения про страну Каканию, название которой у меня сразу стало ассоциироваться с одним похожим, но неблагозвучным словом? Ну согласитесь, если вы начнете разговаривать с умным человеком, который станет задвигать вас собственной философией – вам же только первые минут десять будет интересно. Потом начнётся невыразимая скука, и вы только и будете думать о том, заткнётся он наконец, или нет? Или ваше терпение лопнет раньше, и вы отойдёте от него, а то и прервёте грубо.

- Нет-с, я хорошо воспитан.

- Браво! Значит я – плохо. Поэтому и говорю, что думаю.

- Милейший, вся ваша тирада уже тянет на одну печатную страницу, но вы не можете сказать ничего, кроме того, что «книгу невозможно читать». Не поэтому ли вы, любитель выписывать цитаты, ничего не выписали на этот раз, что не читали книгу, а пробежались по ней?

- Нет, не поэтому. Я начал их выписывать – обычно я их отмечаю на полях или выделяю в электронном варианте. И поверьте, цитат было великое множество, порой по пять штук со страницы. Но очень скоро я спросил себя – а нафига я это делаю? Зачем, какой смысл выписывать мне эти умные куски текста, если их нельзя не только систематизировать, но хотя бы объединить одной общей темой?

- Типа, хотите сказать, что все цитаты одного произведения объединены темой?

- Темой-ли, содержанием, контекстом – есть объединяющее начало, что бы вы мне не говорили. А тут его нет. Разве лишь само наличие в сюжете Ульриха могло бы стать таким началом, но ведь его нет ни в одной цитате. Так что нафига мне было что-то выписывать?

Между прочим, это нелитературное слово лучше всего подходит к роману Музиля «Человек без свойств». Вообще, самое главное нафига – нафига он писал эту книгу? Что Музиль хотел сказать? Его книга – это философия обо всём. А нафига нам учебник философии читать как литературное произведение? Если ты такой умный, напиши несколько книг! Напиши серию, в конце концов. Такую серию, чтобы произведения были связаны между собой. Неважно как - прямо или косвенно. Так делал Эмиль Золя с Ругон-Маккарами, и Бальзак с «Человеческой комедией», и Марсель Пруст с циклом «В поисках утраченного времени».

А так мне кажется, что делая такую книгу, Музиль хотел показать всему миру, какой он умный человек. Умный-то умный, тут не поспоришь, но способ доказательства этого он выбрал очень неудачный.

Или вот другое «нафига». Нафига писать книгу так долго, раз за разом возвращаясь к написанному и шлифуя каждое слово? Хотел сделать максимально совершенное произведение? Ну хорошо, совершенства искусства можно созерцать часами. Но ведь не днями или неделями! Я вас уверяю, если любого ценителя живописи запереть в Эрмитаже, и сказать ему – «вот тебе, ценитель, койка, скатерть-самобранка и биотуалет, но всё свободное время в течение двух недель ты должен созерцать «Мадонну Литту» Леонардо да Винчи - несчастный ценитель заплакал бы, и отказался. А то, чего доброго , осквернил бы картину. Я, кстати, могу привести вам множество примеров произведений с отшлифованным языком. «Лето Господне» Ивана Шмелёва, например. Какой красочный язык! Какое богатство! Но именно от этого богатства ты устаёшь уже на второй час чтения. Вывод – надо читать помаленьку, небольшими порциями.

- Вы повторяетесь.

- Хорошо-хорошо. Тогда ответьте мне, вы смотрели «Санта-Барбару»? Или любое мексиканское телемыло, начав снимать которое режиссёры не знали не только, чем всё закончится, но даже и что будет через десять серий? Ну так вот, я уверен, Музиль не только не знал, чем всё закончится, но и принципиально не заканчивал роман. Иными словами сразу задумал его, как книгу без конца.

- Но зачем?

- Не знаю. Но только если человек видит цель – он к ней стремится. А у Музиля было достаточно лет, чтобы завершить своё произведение! Но нет, он не только не стремился, но и тему выбрал подходящую, то есть бесконечную.

- Вы, между прочим, уже полчаса намекаете на то, что темы в книге нет.

- Почему же нет темы? Есть она. Это бесконечный поиск идеи празднования юбилея. Ничего не напоминает? На мой взгляд, чистая пародия на поиск национальной идеи. Никто не знает, что это такое, поэтому никто не знает, что должен искать. Но ищет каждый, и имеет столько собственных идей, что от каждой из них несчастная нация может лопнуть по швам. Я утрирую, конечно, но это моё убеждение. Очень странное положение получается – идей много, а Идеи нет. Это как с другом – друзей много, а друга нет.

Моя уверенность основывается на том, что я не увидел ни одного по-настоящему человечного персонажа. Все в той или иной степени экзальтированны. Особенно женщины. Диотима, Бонадея, Кларисса… Практически все женщины расписаны так, что прочитав о них, непременно хочешь с ними переспать, но ни за что – жениться!

Иными словами, я берусь утверждать, что единственным человеком со свойствами в этой книге является главный герой Ульрих. Без свойств – все остальные.

- ?

- Не надо делать такие глаза. Образ Ульриха раскрыт. Образ всех остальных, включая его шальную сестрицу Агату – нет. Ну и кто тут без свойств? И вообще, знаете что?

- Что?

- Я уверяю, если бы в романе был всего один персонаж – Ульрих, и не было бы всех этих Уолтеров. Кларисс, Моосбругеров, Диотим, Арнгеймов и прочих, содержание практически не изменилось. Ибо персонажи в ней – вторичны. Только Ульрих…

- Вы бы критику почитали. Ульрих имеет самое непосредственное отношение к философии Ницше.

- (раздражённо) Философия, философия, кругом одна философия! Да доколе мы будем возвращаться к этой философии? Ульрих хотя бы иногда искренен в своих поисках, пускай даже он может воплощать вселенское разочарование.

- Мне начинает казаться, что наш разговор по своей затянутости и многословию начинает чем-то напоминать сам роман «Человек без свойств».

- Согласен. Мы его и сделать можем, как книга, незаконченным.

- Это каким образом?