3.5

Книга Андрея Васильченко вышла в серии с прекрасным названием – “Элегантная диктатура”. Так и подбивает на аналогии: “изящная тирания”, “утончённая деспотия”, “эстетичный тоталитаризм”… Сразу ясно, что автор относится к предмету изучения без истерик, с любовью и пониманием (не забывая при этом, о ком он пишет). Предполагается, что читатель сам знает: нацистская архитектура выросла на фундаменте человеческих страданий, извращённой идеологии и маниакальной приверженности одного человека конкретному стилю. Поэтому эмоциональная сторона проблемы не затрагивается вовсе, и рассуждение ведётся с патологоанатомическим спокойствием и сухостью. Что как нельзя кстати в разговоре об архитектуре Третьего рейха, которая ни воздушностью, ни гуманизмом, ни плавностью форм не отличается. А менее всего – элегантностью.

Андрей Васильченко, как автор-многостаночник, на счету которого труды о моде, кинематографе, эстраде и символике гитлеровского режима, пишет скорее на стыке социологии и политики, нежели искусствоведения и культурологии. Его мало интересуют собственно архитектурные особенности нацистских построек, общие детали и преемственность стилей. Акцент сделан на идеологических основаниях новых проектов, таких как концепция “крови и почвы” Дарре, теория деурбанизации Федера, героизация прошлого Трооста и Брекера. Подробно рассматриваются строительные проекты общества “Сила через радость” (курорты), “организации Тодта” (мемориальные комплексы), гитлерюгенда (тренировочные лагеря), СС (орденские замки). В Третьем рейхе архитектуре уделялось первостепенное внимание: гигантские здания должны были свидетельствовать о победах режима, и потому несть числа указаниям директивных органов, журнальным статьям, отрывкам воспоминаний по теме, которые цитирует автор. Многочисленные ведомства дерутся за финансирование всё более грандиозных построек, придворные властители дум пытаются внедрить свои единственно верные концепции градостроительства, а верховный жрец культа, несостоявшийся архитектор, собирается превратить Берлин в один циклопический памятник. Конец всем планам положила война, но и в тяжёлые зимние дни 1945-го Гитлер иногда возвращался взглянуть на огромные архитектурные макеты Линца, Гамбурга, Берлина...

На главный вопрос исследования – существовала ли нацистская архитектура – Васильченко отвечает отрицательно. Скорее можно говорить о торжестве эклектики, причудливом переплетении стилей, от модернизма до неоклассицизма, об интуитивной тяге к величественному, равномерному, торжественному. Нацистские сооружения служили декорацией для экстатического, карнавального массового действа – гитлеровского режима – и закономерно сгинули вместе с его концом.