4

Я не завидую врачам, но молча уважаю. Врачей-хирургов всегда считал героями. Это одна из профессий, в которую нужно иметь направление со штампиком самого господа бога. Копаться внутри, чуть ли не до микронов представляя топографию человека? Понимать при этом что и как ты делаешь? Держать непередаваемый груз ответственности перед пациентом, обществом и, в конце концов, собой? Обо всём этом с лихвой можно почерпнуть из книги легендарного новосибирского хирурга Якова Леонтьевича Цивьяна. Серьёзная, личная, о профессии и призвании, о науке и практике — неподдельная история тяжёлых будней, съедающих без остатка.

Книга посвящена самой ответственной отрасли хирургии — вертебрологии. Не могу знать, как сейчас, но, согласно тексту, и тридцать лет назад мало кто выделял эту узкую специальность отдельно, а практикующие высококлассные специалисты почти полностью отсутствовали. Со всей страны стекались в Институт восстановительной хирургии и ортопедии жаждущие современных чудес исцеления; часто — с последней надеждой. Сложно поверить, что проблем подобного рода много, ещё сложнее — принять. Более или менее знающая «Википедия» на странице «Разделы медицины» стыдливо окрашивает гиперссылку на несуществующую страницу красным цветом. Между тем, автор даёт пояснение: «Вертебрология — наука о болезнях и повреждениях позвоночника». Неискушённому читателю сразу покажется: «Подумаешь, бином Ньютона! Зачем дробить и без того раздроблённую медицинскую науку?». Однако такому читателю придётся принять во внимание, что накопление опыта и поиски его применения для по-настоящему преданного своему делу человека заставляют открывать доселе невидимые перспективы в любой науке. И мне кажется, что Цивьян смог это показать, обращаясь к воспоминяниям о своей работе, которая была для него не просто работой, но и смыслом и даже образом жизни.

Приступая к чтению, я не очень хорошо представлял, как будет освещена работа хирурга (предыдущие книги автора не читал, но, думаю, теперь обязательно). До этого я немного ознакомился с биографией Якова Леонтьевича, и глаз зацепил постоянный нажим на его жёсткий характер. Начав читать, я обратил внимание на рублёный стиль повествования и прорывающуюся сквозь строки ту самую жёсткость, о которой говорили его коллеги и ученики. И лишь немногим позже стало понятно, что это издержки профессии, где попросту не до сантиментов; что это — не характер или влияние отдельных его черт, а осознанный выбор волевого и... мудрого человека. Это тяжёлый и, вместе с тем, нужный рассказ о каждодневном быте института, бесконечной круговерти жизненной борьбы за право двигаться, чувствовать, есть, дышать. Быть как все... Здесь и описание недели, битком забитой всевозможными обязанностями, и рассказы о своей команде, без которой бы ни сам автор, ни институт не выстояли, истории пациентов и подробные описания операций, последовательное и одновременное движение ума и рук. Пожалуй, основным достоинством книги будет смесь медицинского детектива и научно-популярной литературы, которая вряд ли оценится большинством. Цивьян говорит на доступном ему языке, ничего не упрощая, но зато эмоционально и увлекательно, причём настолько, что не хочется отвлекаться на поиски анатомического атласа или залезать в толковый медицинский словарь (одно теперь знаю точно: ламинэктомия — далеко не всегда правильно и даже опасно, а передняя декомпрессия намного лучше!).

К сожалению, врачи — и даже хирурги — не боги, а, как я уже говорил, всего лишь герои. Яков Леонтьевич своим примером стремился к стиранию этой границы. Но и прославленные герои остаются людьми, которым свойственно ошибаться. При этом пациенты всегда остаются своего рода подопытными. Ведь как бы мы ни хотели, внутри нас нет табличек и указателей; воспринимая сигналы организма, мы по большей части беспомощны, и стоит неимоверного труда, глубочайшего ума, нескольких клубков нервов, чтобы поставить на ноги безнадёжного больного. Яков Леонтьевич умер незадолго до публикации «Мастерской хирурга», он отдал нам самого себя целиком, и даже больше, и ушёл рано. А Научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии имени Я. Л. Цивьяна и посейчас спасает жизни всем: от младенцев до стариков, продолжая, развивая и умножая традиции, заложенные его отцом.