5

У Доннелли получилось написать проникновенную книгу, а у команды «Розового жирафа» - ее чудесно перевести и отредактировать, без единого ляпа, в полном соответствии со стилистикой. Прямо четко виден водораздел между 21 веком и 18-м, грань настолько острая, что прямо чувствуешь, как завис между мирами.
Семнадцатилетняя Анди живет в Бруклине, ходит в элитную частную школу и пьет антидепрессанты, чтобы не покончить с собой. Ее папа, известный генетик и лауреат Нобелевской премии, живет отдельно с новой женой, а мама, когда не кричит и не бьет посуду, рисует один за другим портреты златокудрого десятилетнего мальчика – своего погибшего сына Трумена, в чьей гибели Анди винит себя. Друзья Анди – золотая молодежь, будущая элита страны, перед которой открыты все дороги, но пока что ребята предпочитают предаваться самоуничтожению через секс, наркотики и рок-н-ролл. Анди обожает музыку и играет на гитаре, в чем ее поддерживает старый учитель Натан, в детстве прошедший через нацистские концлагеря. Музыка – единственное, что помогает Анди продолжать жить. В ее айподе – вся музыкальная история человечества. А ее выпускной проект – взаимосвязь композитора XVIII века Амадея Малербо с современными музыкантами вроде группы Radiohead. Но Анди не хочет ничего делать, не хочет жить, не хочет смотреть в будущее. И отец, до этого мало уделявший внимание бывшей семье, берет все в свои руки: маму Анди помещает в психиатрическую клинику, а саму Анди забирает с собой в Париж, чтобы она без помех написала выпускную работу. Самого отца там ждет уникальный проект – доказательство научными методами, действительно ли обнаруженное в семидесятые годы XX века сердце принадлежит малолетнему дофину Луи-Шарлю, сыну Марии-Антуанетты и Людовика XVI? Анди неохотно соглашается, и цепочка продолжается – в Париже они с отцом селятся в доме известного историка Гийома Ленотра, создателя Музея Революции.
И там, в запасниках, Анди находит футляр с гитарой 18 века и замком, к которому чудом подходит ключ на красной ленточке, принадлежавший Трумену. В потайном отделении чехла находится дневник девочки Александрины, актрисы времен Французской революции, и Анди не удерживается, чтобы не начать читать…
Настолько многослойное повествование, настолько одна героиня накладывается на другую, настолько яркие описания дней, предшествующих революции, самого свержения монархии, кровавых дней после – и сквозь все это лучик надежды, веры и любви, готовности бороться и дарить радость, лишь бы на любимом лице мелькнула хотя бы тень улыбки. Пусть с улицы ее и не будет видно – сердцем Александрина будет знать, что заточенный в башне дофин улыбается, и поэтому раз за разом будет идти на риск, пока награда за ее голову неуклонно растет.
У Анди в Париже появляются новые друзья-музыканты, Жюль и Виржиль, и с последним она перезванивается по ночам, они поют друг другу колыбельные, играют вместе музыку и встречают рассвет у Сакре-Кер. Я ни секунды не сомневалась, что они останутся вместе.
Книга шикарна еще тем, что в ней нет времени. Повествование прыгает туда-сюда, записи Алекс в дневнике хаотичны, воспоминания Анди о брате и не только возникают по тексту то тут, то там. С каждой страницей параллели между Анди и Алекс становятся все четче, как и между Труменом и Луи-Шарлем, между бедняком из Бруклина Максом Питерсом и утопившим Париж в крови Террора Максимилианом Робеспьером – и все это в атмосфере парижских катакомб, барахолки на Клиньянкур, мостов через Сену, улочек Ле-Аля и неподражаемых французских кафешек с живой музыкой. Жаль только, что в русском не получилось сохранить анаграмму имен: Diandra Xenia Alpers = Alexandrine Paradis.
Ну и фантастическое чистилище в конце, когда Анди внезапно переносится из катакомб в XVIII век и встречает там Амадея Малербо, которому дает послушать на айподе Radiohead – тоже весьма символично и поневоле вгоняет в тоску, что все уже было… Но все мы можем взять себя в руки и произвести революцию в самих себе. Ведь «проблема не в таких, как Робеспьер и Марат. Проблема в таких, как мы с вами». Ведь пока одни танцуют и ведут умные беседы, в темной башне медленно умирает беспомощный ребенок.