5

To lose Le Track

Мама, поцелуй меня в макушку,
Поплачь в подушку, накрой на стол.
Такой простой я вытянул билет…
Есть боль и радость.
Покоя нет.

Что я знала о Лотреке до этого чтения? Н-ну... кажется, он имел отношение к импрессионистам... вроде рисовал цирк... и еще у него был какой-то физический недостаток.
Будучи в любимом букинисте на Курской, я как-то рефлекторно ухватилась за красиво стилизованный томик. Сначала думала сразу подарить ее другу, но в метро все-таки не удержалась и сунула туда нос. Надо ли говорить, что было дальше? Давно меня не утаскивало в текст с такой яростной силой. Книга написана великолепно, с кропотливо собранными цитатами и воспоминаниями, но основная заслуга этого погружения, конечно, - личность Лотрека и его чудовищная и прекрасная жизнь.
Богемный Париж конца девятнадцатого века! Самое замечательное, что тогда уже была фотография, тогда уже можно было сохранить более-менее правдоподобную информацию. По этим фотографиям видно, какой он был - карлик с хрупкими костями, скрывающий свое несчастье за сумасбродством и шутками, с бешеным обаянием и бешеным темпераментом, певец борделей и кабаре.

Искусство было для него всем. На картинах можно было показать, какая же эта стерва-жизнь бесконечно красивая, уродливая, жадная, многоликая, носящая в себе зеленые оттенки смерти, как ее много, как она не умещается в голове и руках! (В этом смысле любой человек перед нею ущербный калека, потому что у него очень ограниченное восприятие. Может, поэтому от картин Лотрека оторваться невозможно - он как никто понимал.) Жизнь - это характер, самость, "чтойность". Жизнь - это распутные женщины, нет им числа; с тонкими чертами лица и волосами, через которые просвечивает солнце.

Дальше...

Я не знаю как, но Перрюшо через свою книгу пропустил Лотрека так, что все это чувствуешь - радость и боль, одновременно. Дикое количество мельчайших деталей и маленьких диалогов воскрешают во плоти Монмартр, "Мулен Руж" и "Мирлитон", в котором Брюан пел свои песенки, зычно понося пришедшую его послушать аристократию.
"Ты, лапушка моя моя, пристраивай свои жиры здесь, рядом с дамой. А ты, сарделька, втискивайся между этими двумя дураками, которые гогочут, сами не зная чего".

Сюзанна Валадон, натурщица, художница и обманщица:

И ковыляющий мимо всего этого безжалостный Лотрек-наблюдатель со своим погребальным остроумием.
- Еще рюмочку?
- Вы же видите, что я уже пьян!
- Нет, не вижу - потому что я и сам пьян.

"Знаете, что я обнаружил на улице Лепик? Можно обалдеть! На стенке писсуара какой-то бедняга написал: "Жена оскорбляет меня, цорапает (через "о"), изминяет мне (через "и"), - а дальше уже гладко, без ошибок: - и чем больше она меня мучает, тем больше я люблю ее." Здорово, а? Разве это не замечательно?"

"В симфонии запахов человеческого тела кисловатый запах пупка занимает то же место, что треугольник в оркестре. Уж я-то в этом разбираюсь!"