4.5 На лоне природы...

Чуткая, волнующая повесть Александра Куприна.
Первым фактором оценки произведения для меня всегда является слог. Куприн со строчки на строчку, из слова к слову балует нас изобилием описаний. Глубокие душевные переживания героев и события повести соотносятся с явлениями в природе.

Природа у Куприна занимает особое место, я бы даже сказала роль, ибо автор наделяет её настоящей человеческой одухотворённостью.

Над черными нивами вился легкий парок, наполнявший воздух запахом оттаявшей земли, – тем свежим, вкрадчивым и могучим пьяным запахом весны, который даже и в городе узнаёшь среди сотен других запахов. Мне казалось, что вместе с этим ароматом вливалась в мою душу весенняя грусть, сладкая и нежная, исполненная беспокойных ожиданий и смутных предчувствий, – поэтическая грусть, делающая в ваших глазах всех женщин хорошенькими и всегда приправленная неопределенными сожалениями о прошлых вёснах. Ночи стали теплее; в их густом влажном мраке чувствовалась незримая спешная творческая работа природы…

Олеся предстаёт перед нами настоящей героиней романтизма, чудесной (от слова "чудеса") необычной в необычных обстоятельствах. Не могу скрыть, что я её необузданный характер лесной колдуньи, полудикарское сознание, наивное, но мужественное сердце мне импонировали.
Куда менее я нахожу симпатичным рассказчика от первого лица Ивана Тимофеевича, ибо при каждой буре, грозящей их взаимоотношениям с Олесей, его первой мыслью было: "А как же я?". Вопрос, безусловно, важный, но довольно часто он звучал пренебрегающе по отношению к чувствам его возлюбленной.

Население Переброда описано как единая масса ограниченных, вечно пьянствующих и при этом глубоко религиозных людей. Особенно меня привлёк момент, который рассказывает про последствия польского панування, что взростило трепещущий страх в душах народа.

Здесь сказывалось вовсе не движение признательного сердца, а просто омерзительная привычка, привитая веками рабства и насилия.

Повесть "Олеся" одно из наиболее ярких произведений А. И. Куприна, которое описывает его как мастера слова, знатока психологизма человеческой души и разума, и в некоторой мере "свирепого реалиста" (по словам Бунина).