4 "Остальное придется нам снова воображать и угадывать…"

Из послесловия автора, которая более тридцати лет живёт во Франции и свои труды по истории искусства пишет на французском, - о родном языке: "Иногда это наш родной язык, оставшийся где-то позади, ставший семейным языком нежностей. А иногда это наш банальный, повседневный, рабочий язык, который вдруг оборачивается своей тварной, смертной стороной, и по нему вдруг начинаешь тосковать, как будто его больше нет или он еще не случился." И надо сказать, язык, разный в трёх составляющих книгу историях, впечатляет, несмотря на то, что писательница сама считает, что отвыкла от него. Всем бы так отвыкнуть! )))
Среди троих главных персонажей книги есть польский филолог, правда, родившийся уже в Лондоне, который

был из тех детей, да и не только детей, для которых слова кажутся важнее вещей и живут своей отдельной жизнью.

Если вам язык книги может доставить ни с чем несравнимое удовольствие - вам сюда. Если же нужен напряжённый сюжет, динамика, многочисленные события - не стоит...

Историй три, не связанных между собой ничем, кроме одного, на мой взгляд, момента: в жизни каждого из главных героев присутствует некое озарение, меняющее всё. И вряд ли можно так уж точно определить, любви они искали или бессмертия.

По порядку: первая история - о средневековой принцессе. Подробностей нет, каким образом она оказалась на троне какого-то княжества или герцогства, но с малолетства она - символ власти, хотя реально, видимо, правит, Главный. Это девочка так его называет про себя, а на самом деле понятия не имеет, как его зовут. Гораздо позже выяснится, что он её дядя и, видимо, регент, мечтающий сбыть девчонку с рук и уже крепко усесться на троне. А девочка, которая даже не уверена, на самом ли деле её зовут Ивонна, или это няня так её назвала, чтобы проще было общаться, живёт для тех дней, когда, наряженная, накрашенная и заранее проверенная доктором на всякий случай на предмет никуда не девшегося девства, сидит привязанная к высокому креслу, выставив вперёд правую ногу в парадной туфле с каменьями и вышивкой. Не улыбаться, смотреть над горизонтом, молчать - вот и все её обязанности. И никто больше не умеет высидеть, не шевельнувшись, в одном положении.

Никого не было, кому столько же всего было бы нельзя. Чей бы любой жест и движение, даже губ и бровей, столько бы всего означали.

После смерти её отца, правящего в соседнем королевстве, осталась его приёмная дочь Изабелла. В это-то королевство, напоминающее, возможно, Флоренцию времён расцвета, и отвозит принцессу Главный. Для него совершенно неожиданно, что девочка потянулась к живой, весёлой, очень образованной сводной сестре. И принцесса получает задание: добавить яду в рюмочку сестры. Чтоб уж никаких вопросов с престолонаследием не стало...

Вторая история: отличная повесть в духе французских авантюрных романов о вдове печатника из небольшого городка С., далеко от Парижа. Туанетта - и дочь издателя, и вдова издателя, и сама в итоге хозяйка печатни. Всю жизнь она провела с книгами, со спокойными, сдержанными людьми. А после смерти мужа обрела сразу двух ухажёров: местного доктора, довольно грубого и бесцеремонного, и маркиза - повесу, весельчака, увы, при ближайшем рассмотрении оказавшегося импотентом. А сама Туанетта вдруг, в возрасте 42 лет, впервые в жизни влюбляется.

Ей показалось вдруг, что всю ее и дом ее залило сильным, теплым светом. Что за околесица? Воистину, что-то со здоровьем.

Она борется со своим "недугом" изо всех сил, потому что её объект - ни много, ни мало аббат, связанный саном. Правда, он ещё и неимоверно живой человек, органист и композитор. Ему не хватает хороших манер, он слишком эксцентричный.

Вслед за псом показалась развеселая компания мальчишек, а за ними стремительная фигура в сутане и шляпе. «Непоседа», подумала Туанетта с высокомерным удовольствием человека, который и сам был бы не прочь так побегать по улицам, но превозмог в себе это детское чувство и давно уже ходит, говорит и действует серьезно, то есть как все.

Но любви покорны все возрасты, а иногда и саны, и предприимчивая издательница проворачивает афёру, вследствие которой её возлюбленный освобождается от своих обетов, и сама же зачёркивает собственную теорию о любви, что

либо распространено подобное сумбурное чувство было в неграмотном народе, либо сильно преувеличено господами беллетристами, зарабатывавшими на этой чепухе и нелепости свой смоченный чернилами кусок хлеба.

Третья история, о том самом филологе, очень книжная и до предела визуальная. Читая о прогулках Павла по Риму, до ужаса захотела пройтись по тем же местам. Наблюдая его "встречу" с Фавном, поверила беспрекословно. Разбираясь в тонкостях изучения таинственной рукописи № 233 из фонда Дригби Бодлианской библиотеки, которую герой изучает, готова была купиться, как в своё время все купились на подделку Оссиана...

... каждый человек читает то, что понимает, а понимает то, что знает заранее, то есть еще до того, как начал читать. Таким образом, читатель читает не ту книгу, которую написал писатель, а свою собственную. Подтверждений тому существует множество.

И хотя история исследований довольно туманная и запутанная, две главные идеи я из неё извлекла:

Поэзия против поезда: нелепость и хрупкость этой концепции очевидна любому.

Он понял, что жизнь была формой. Смерть – ее исчезновением.