4 Гений и адекватность несовместимы?

Источником поиска для него всегда была радость художника, открывающего тонкую связь математических понятий.
Эйнштейн об астрофизике Карле Шварцшильде.

Чилиец Бенхамин Лабатут называет своими учителями в литературе Роберто Боланьо (обожаю) и Уильяма Берроуза (не переношу), возможно мое отношение к книге определяется этими противоположностями. Непонятно, по какому ведомству ее определять: это биографическая проза, эссеистика, романистика, научпоп? Утверждение дуализма любого научного открытия, равно возможного к использованию во благо и во зло? Констатация, что гениальность часто сопровождается поведением, которое окружающие воспринимают как сумасшествие? Предположение, что подлинно великие умы не вполне из породы Homo Sapiens (или обратное - только они к ней принадлежат, остальные суть двуногие прямоходящие без перьев)?

"Когда мы перестали понимать мир" попала в шорт-лист Букера-2021, переведена на 22 языка, Барак Обама включал ее в свой список летнего чтения. Вот теперь русский перевод в лонге Ясной поляны-2023, и да, моим стимулом читать была эта номинация. Кстати, абсолютно бесполезные для вас, но жаль,если пропадут, сведения: оригинальная книга была опубликована тем же издательством "Анаграмма", которое выпустило "2666" Боланьо, английская - издательством Пушкин Пресс (Pushkin Press). Можно попытаться протянуть нити к русской классике, вроде блистательной мысли, что начав Пушкиным, автор закономерно приходит к Толстому, но не стану, и сильно удивлюсь, если выбором яснополянского жюри станет в итоге эта книга.

Напомню, по условиям премии денежный приз делится поровну между автором и переводчиком, а перевод не самый удачный. Не в том смысле, что читается плохо или глаз спотыкается о неблагозвучие (как вариант "ухо режет", потому что книга есть также в аудиоварианте и читает Дмитрий Бужинский отлично). В плане переводческой гладкописи все хорошо, но здесь мы имеем дело все-таки с научно-популярной литературой, к переводу которой стоило бы подходить более тщательно, как минимум имея представление о предмете. Когда в переводе Полины Казанковой, во фрагменте о Синьити Мотидзуки читаешь: "На более чем пятистах страницах он доказал одну из самых главных гипотез теории чисел: a + b = c. До сих пор это не удавалось никому", - это несколько обескураживает. "В самом деле? - думаешь, а я и не догадывалась, что 2+3=5 это так сложно". Как-то стоило обозначить, что речь об abc-гипотезе, из которой опосредованно следует справедливость Великой теоремы Ферма. Хотя бы сноской, комментарием.

Что такое "Когда мы перестали понимать мир"? Это сборник биографических эссе о научных гениях ХХ века, чьи имена в основном не на слуху. Фриц Габер: синтез азота и спасение Планеты от голода - иприт и циклон-В. Математик-затворник Синьити Мотидзуки. Карл Шварцшильд (сингулярность, черные дыры, доказательство Теории вероятности Эйнштейна). Александр Гротенди (математик, революционный вклад в алгебраическую геометрию, теорию чисел, гомологическую алгебру, что бы это все ни значило). Вернер Гейзенберг (нобелиант, физик-теоретик, квантовая теория механики, квантовая электродинамика, квантовая теория поля, соотношение неопределенностей). Морис де Бройль (физика рентгеновского излучения, атомная и ядерная физика, физика космических лучей). Эрвин Шредингер (вопреки всеобщему убеждению, не только мучитель котов, но нобелиант, известный открытиями в квантовой механике, статистической механике и термодинамике, физике диэлектриков, теории цвета, электродинамике, общей теории относительности и космологии).

Однако это эссеистика с достаточно большой долей художественного вымысла, представляющая героев в, как бы поделикатнее - самом непрезентабельном из возможных виде. Мягчайшие образцы поведения в стиле человека рассеянного с улицы Бассейной, такое: "вместо валенок перчатки натянул себе на пятки". Наиболее жесткие - я, пожалуй, опущу подробности. Я не спрашиваю "зачем?" Если его привлек, заинтересовал, показался заслуживающим рассмотрения именно этот аспект поведения гениев, их социопатическая эксцентричность, и девиантность, граничащая в общесоциальном понимании с сумасшествием - что ж, всякий имеет право рассматривать те стороны действительности, которые наиболее полно отвечают его интересам. А люди в массе страсть как любят всякое такое.

Закончу цитатой из пушкинского письма к Вяземскому, которое мне кстати напомнили сегодня утром (никуда нам в этом тексте от Александра Сергеича):

Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе.

Book Addict Читаем с Майей