2 За что?

Пришлось удостовериться, что чем громче и чаще какую-то книгу нахваливают, тем меньше в том есть действительных оснований. Вот и отмеченный Нобелевкой роман "Доктор Живаго" разочаровал. Не боясь прослыть неумной, не тонко чувствующей, не интеллигентом я ставлю оценку, прежде всего, честная сама с собой.

На книгу настраивалась, понимая сложность темы гражданской войны. Однако с первой страницы образный (но не сложный) язык, напоминающий литературу 19 века, увлёк, суля приятное чтение. Увы, ненадолго. Ближе ко Второй книге  "продолжение традиций великого русского эпического романа" ещё как-то просматривалось, но дальше стили нагромождались, проявился уклон в рассуждения в ущерб динамичности и перемене сцен. Полагаю, избери автор форму повествования "поток сознания", роман только от этого выиграл бы, учитывая поэтическую склонность автора. По настроению роман похож на творение начала 20 века с сентиментальностью, декадентством и мистицизмом, а по исполнению - топорность века 19 (совпадения, случайности, deus ex machina, природописание). Б. Пастернак или рефлексирует, или будто тянет за собой годы своей молодости, по прихоти человеческой психики превознося ушедшее, где трава зеленее и т.п.

События в начале описаны убедительно, потому что автор, очевидно, знал, о чём писал. А вот с войной и переездом героя на Урал повествование меняет тон на уклончивый, лишь намекая на важные события и личности в истории страны, что отдаёт сказочностью, фантасмагорией. Только вот это новое житие-бытие героя составляет костяк книги, где важны не условности, а детальность для лучшего контакта с читателем. На одной словесной цветистости далеко не уедешь. В сравнении с другими книгами, раскрывающими те же темы в условиях войны, "Доктор Живаго" зримо проигрывает.

Сам Юрий Живаго симпатии не вызвал ни поступками, ни образом мышления. Он нудел и "осчастливливал" женщин своим приплодом, не заботясь их судьбами, подобно кукушке. (Поразительно, что он лишь спустя два года в разлуке вспомнил, что его жена давно родила от него!) Г. Мелехов в "Тихом Доне" тоже жене верность не хранил, но симпатию вызвал, и его метания из стана в стан вытекали из конкретных судьбоносных событий. Живаго праздный эгоист: кабы не гражданская война его амуры вписались бы в сюжет бульварного романчика, он бы изменял и смаковал муки совести. Он в книге доктор, но стойкости профессионала за ним особо не прослеживается - излишне чувствителен, пугается крови. Живаго больше похож на недоучившегося филолога или философа, который в сытые годы сидел бы в ожидании вдохновения, почитая себя непризнанным гением. И в годы смутные он оставался гордецом:

«Дорогие друзья, о как безнадёжно ординарны вы и круг, который вы представляете, и блеск и искусство ваших любимых имён и авторитетов. Единственно живое и яркое в вас – это то, что вы жили в одно время со мной и меня знали».

Если верить словам, что в Живаго автор изобразил себя, то такая нескромность симпатии не вызывает, а также объясняет поступки Пастернака на пути к славе.

Теперь понятно, почему роман отказались издавать в СССР - Пастернака так попросту спасали. Жители (выжившие) страны, по которой война прошлась с невообразимой жестокостью, мягко говоря, удивились бы, прочтя откровения автора о ВОВ: "война явилась очистительной бурею, струёй свежего воздуха, веянием избавления", "её реальные ужасы, реальная опасность и угроза реальной смерти были благом... и несли облегчение",

Люди не только в твоём положении, на каторге, но все решительно, в тылу и на фронте, вздохнули свободнее, всею грудью, и упоённо, с чувством истинного счастья бросились в горнило грозной борьбы, смертельной и спасительной.

Это написал человек, который лично видел эту войну, который приступил к роману в 1945 году! Он хоть своему Отечеству победу желал? Что им двигало? (Дальнейшая судьба произведения наводит на ответ). Без длинных рассуждений у меня возникает лишь единственный вопрос - За что?

Удивляет и оценка "славного мирного" 19 века. Из уст героини по профессии историка это высказывание звучит поразительно. Или воспевается только своё выстраданное, эмпатии на других людей, на их горе не хватает?

... мирного предшествующего века. Смерть человека от руки другого была редкостью, чрезвычайным, из ряду вон выходящим явлением. Убийства, как полагали, встречались только в трагедиях, романах из мира сыщиков и в газетных дневниках происшествий, но не в обыкновенной жизни.

В один ряд с настоящей русской классикой роман не поставить никак! Поэта удостоили за прозу. Неужели Нобелевкой можно оправдывать всё и всех? Сколько таких награждённых и забытых! Всё от того, что обессмертить могут только признание неподкупных читателей и время. А так, кабы не столько шумихи вокруг "Доктора Живаго", суждения о нём были бы откровеннее, а популярность объективно значительно ниже.