3

Действующие лица.

Эжен Сю — писатель, прадедушка бульварной литературы.
Модератор собрания.
Виссарион Белинский — зеркало революции (не той).
Карл Маркс — борода и глыба.
Эдгар Алан По — nevermore.
Фенимор Купер — скромный янки.
Жан Маре — томный взгляд и мускулы.
Александр Дюма — заглянул по ошибке.
Теория вероятности.
Судебная система.
Система исполнения наказаний.
И прочие.

Вечер буднего дня, плохо освещенный зал социального центра в одном из неблагополучных округов Парижа.

На столе в дальнем углу дешевый кофе из термоса и выпечка из арабской лавки за углом. Трибуна у дальней стены, перед ней несколько рядов стульев. Заняты меньше половины.

Модератор собрания встает со своего места. Пытается обратить внимание на себя.

Модератор. Месье, давайте начинать. Рассаживайтесь, пожалуйста.

Присутствующие занимают свои места. Слышится скрип стульев.

Модератор. Приветствую всех снова. Все организационные вопросы решим позже. А сейчас я хочу предоставить слово нашему новичку. Уверен, многие его уже знают, но он еще ни разу не делился с нами своей историей. Ну же, Эжен, нечего теряться. Выходите…

Фенимор Купер. Но позвольте, я же первый!.. Я же раньше… Я же еще не успел вам рассказать. А как же… Натти Бампо ¹, Пионеры, Зверобой…

Модератор. Сядьте, месье. Знаю, вы уже делились своими россказнями у себя, откуда вы там. У вас уже был шанс.

(обращаясь к Эжену) Прошу, можете начинать.

Эжен Сю поднимается с первого ряда, выходит к трибуне. На нем дорогой костюм, запонки и булавка на галстуке поблескивают в полутемном зале.

Эжен Сю. Господа, позвольте представиться. Меня зовут Эжен.

Все (нестройным хором). Здравствуйте, Эжен.

Сю. Я Эжен, и я романист.

Модератор. Месье, мы с вами уже говорили, нужно полностью признать проблему, только тогда можно будет начать искать решение. Попробуйте еще раз.

Сю. Я Эжен, и я родоначальник жанра.

Модератор. Ну же, не стоит увиливать. Еще раз.

Сю. Я Эжен, и я социалист.

Карл Маркc (с места, в бороду). Wunderbar! ²

Модератор. Смелее, смелее.

Сю. Всё не сразу стало так, как стало. Всё началось с моря. У меня было много моря и…

Маркс. И много денег!

Сю. Много моря и много романтики, и про все это я писал. Я экспериментировал, чего только не пробовал: баловался и с готикой, и с салонными романами. Вот mon ami Оноре ³, говорил мне, что я зря так. Но я не слушал.
А потом случились это. Я сам не заметил, как я стал социалистом. Тут-то мне и пришло осознание, что все, все должны стать такими же как я.
Я хотел научить их жить (шумно вздыхает). Но все, что я умел, — только писать. И я начал писать. Мне было сложно остановиться: столько всего жгло мне сердце.
Поймите, все эти бедные люди — они же не виноваты в своей бедности, среди них могут быть чистые сердцем и светлые душой. Им надо только помочь.
Я верил: это общество богатых делает бедных людей преступниками! Если богатые распорядятся своим достоянием в пользу бедных, мы искореним пороки!

Маркс. Искоренять собрался, а булавочку-то брильянтовую из галстука не вынул. Папенькины миллионы на благотворительность не раздал.

Модератор (Марксу). Соблюдайте приличия!

Сю. Смотрите, я все придумал! Во-первых, нужно изменить подход к суду. Вот скажите, почему у нас каторга за украденную курицу?

Судебная система. Что значит почему!?

Система исполнения наказаний. Может вам ещё и гильотину зачехлить?

Сю. Да, не каторга. И да, зачехлить. Пе-ре-вос-пи-ты-вать!

Эдгар По⁴. Да, а вместо этого — ослепление и самосуд. Самосуд и ослепление. Я за!

Сю (обращаясь к По). Вы передергиваете: принцу можно, он воплощенная добродетель. Он несет добро клошарам. Некоторые сопротивлялись добру. Издержки просвещения.
Всем понравилось — спросите у издателя.

Сидящий в углу Дюма⁵ мгновенно открывает блокнот и начинает записывать.

(ко всем) Все люди равны, поймите это. Если, конечно, они чисты сердцем и светлы душой.

(в сторону) И если они не эпилептики, этим нет избавления — только пуля.

(снова ко обращается ко всем) Добродетель есть во всех людях!

В этот момент в зал входит огромный негр. Молча подходит к трибуне. Пожимает руку Сю.
Говорит ему на ухо: “Слишком рано, но все равно спасибо”. И покидает помещение.

Все начинают говорить разом и вскакивают со своих мест.

Модератор. Тише-тише. Успокойтесь. Господа, вы разбудите Теорию Вероятности. Она так устала, столько шансов должно было совпасть одновременно.

(обращаясь к Сю) Продолжайте.

Сю. Я хотел как лучше…

Белинский. Позвольте, милейший, но к чему тогда эта игра с формой. Зачем вам эти фельетоны? Что вы как маленький: у вас пол-Парижа очередную революцию готовит, а он полтора года в час по чайной ложке строчит. Нет бы взяли на папенькины деньги да журнал организовали со статьями на злобу дня. Название какое-нибудь говорящее придумали — «Отечественные записки», например. Могу подарить. А у вас на одну дельную мысль по три раскаявшихся проститутки.

В углу раздается возмущенный шелест картонных персонажей.

И очень долго они у вас каются. Нельзя такими объемами буржуазию изобличать.

Маркс (поверх бороды). Кто что имеет против объемов?

Белинский. Карлуша, не сейчас.

Модератор. Мы собрались здесь не осуждать!

Жан Маре (потрясенно). Я же совсем не то сыграл!

Сю. Господа, вас уже не исправить.

Уходит.

¹ — Романы о Натаниэле Бампо Фенимора Купера наряду с мемуарами Видока послужили основой для сюжета Парижских тайн.
² — Замечательно! (нем.)
³ — Бальзак открыто критиковал салонный роман Сю «Матильда».
⁴ — Эдгар Алан По, признавая за «Парижскими тайнами» некоторые достоинства, критиковал роман Сю за сюжетные ходы, доведенные до гротескной комичности из-за обилия совпадений.
⁵ — Дюма был вынужден по требованию издателей переделать серию статей об историческом туризме во Франции в мелодраматический роман «Граф Монте-Кристо» после бурного успеха «Парижских тайн».