4 Жил-был город...

I. Жил-был город. Ну как город — городок. Не велик, и не мал. Жил своей городковой жизнью — ходил утром на работу и на службу, а вечером возвращался домой, окраинно мычал немногочисленными коровами и кричал петухами, неспешно сидел вечерами на лавочках у палисадников своих немудрёных домов и обсуждал свои городковые новости, варил вишнёвое варенье и плевался вишнёвыми же косточками, гонял с пацанами в штандер и лапту, мотался на великах купаться и кататься на лодках, весной сажал огороды, летом терпеливо их поливал и осенью собирал выращенный урожай, а затем закатывал собранное в разнокалиберные банки, зимой чистил фанерными лопатами тропинки, беcфейерверочно, но зато тепло по-домашнему справлял Новый год.
Постепенно темп жизни ускорялся, городок немного повзрослел и стал чувствовать себя городом, однако ничего резко не меняя в своей жизни. Пока однажды вдруг не решил, что хватить ему быть просто городом, что мир изменился и потому он, город, уже законно может называть себя Городом, и вести соответствующим образом — куда-то пропали окраинные коровы и замолчали утренние петухи, булыжные мостовые покрылись слоем липкого вонючего асфальта (который ежегодно трещал по всем швам и требовал ремонта, ремонта, ремонта), вместо вишнёвых садов и небольших огородов выросли кирпичные и панельные пятиэтажки, заморгали неоном огоньки реклам, встали неровными рядами кубики всяких Магнитов и Пятёрочек, Дикси и Светофоров, убив навсегда всякие райпо, орсы и прочее привычное.
И тогда Город самодовольно повёл плечами и решил, что имеет право называться ГОРОДом. Вовлекая в эту свою понарошечную невсамделишную мегаполисную реальность/виртуальность своих жителей. Которые вдруг стали менеджерами и курьерами, завели себе мэров и министров, наплодили президентов и генеральных управляющих и стали воображать себя мегаполисцами, питаться фастфудами, пить коктейли, устраивать пати и пенные вечеринки — в общем, вовсю притворяться мегаполитянами. Переставая быть просто человеками.

II. Человек — единственный биологический вид, для выживания и процветания которого требуется искусственная среда обитания. На заре своего человеческого существования вполне хватало и естественных условий, однако по мере своего поумнения человек всё сильнее стал выделять себя из природы и всё тщательней стал выстраивать свою искусственную среду обитания. Сначала это было вполне безобидно — люди построили шалаши и земляные дома, потом освоили огонь, выстроили себе каменные и деревянные дома, потом стали строить свои дома в тесноте да не в обиде, собирая их в деревеньки и затем в города.
Но вот однажды человек придумал как из привычных уже рычагов и колёс собрать машину и вместо животной тягловой силы пристроить к ней двигатель паровой, потом внутреннего сгорания, дизель — и пошло-поехало. Города стали разрастаться, и образ живущих в них людей всё более отдаляться от просто жизни.

III. А теперь мы имеем то, что имеем (и что имеет нас). И вот читаю эту книгу и понимаю, что человеческая культура давно перестала быть однородной и универсальной. И что то, чем занят человек мегаполиса, во что он вовлечён и чем он увлечён, весьма искусственно и очень далёко от просто жизни. Вся вот эта ерунда является в большей степени просто вознёй, притворством, суррогатом жизни, но никак не самой жизнью.

И именно поэтому так и ведут себя герои нашего романа. Именно поэтому так и описывает их событийность автор. Именно потому, что уйдя из точки я-человек они так и не пришли в точку я-нечеловек, я-мегаполитянин — внутренний разрыв тормошит их и не даёт им покоя, когнитивный диссонанс рвёт в лохмотья и превращает в лоскуты их Я.

Вот в этом месте автор может вмешаться и воскликнуть, что книга совсем не о том, что написано в первом абзаце этого отзыва, и не о том, что я тут нарассуждал об искусственной среде обитания (для справедливости следует сказать, что впервые эту умность я прочитал у Сергея Снегова в его трилогии «Люди как боги» — там в книге первой веганка Фиола — веганка в том смысле, что она была с одной из обитаемых планет звезды Веги — объясняет землянину Эли Гамазину вот эту человеческую особенность), и даже вообще о другом — и будет прав. Но вот почему-то именно такие мысли возникли в моей черепушке при чтении романа и в послемыслии от него.

IV. Если говорить о литературной форме, то книга довольно интересна своим литературным стилем, свободна в плане использования современной свободы слова (да-да, некоторое количество нецензурных словечек вы тут встретите, впрочем, ничего неожиданного или чрезмерного) и вполне оригинальна во второй своей части — короткие широкие мазки-слепки реальности и субреальности, Хармс где-то тут рядом проходил.

В общем, перед нами вполне оригинальный образец современного городского (мегаполисного) романа. Читать не скучно, а понять, для чего это написано, каждому читателю придётся самому.