3.5

В Алжире неспокойно. Канун Второй мировой войны (о чем, конечно, еще никто не знает, да и алжирцы скорее симпатизируют противникам французов, включивших в прошлом веке Алжир в состав своих колоний). Местное население, и городское («Большой дом») и земледельческое («Пожар»), еле сводит концы с концами. Многие считают лакомством хлеб, обычно питаясь горячей водой с перцем и еле заметными хлопьями муки.

Почти все происходящее мы видим глазами подростка Омара – он единственный мужчина в семье: отец бросил их мать с четырьмя детьми, Омар все еще может ходить в школу, а его сестры уже начинают работать. Их семья снимает комнату в большом доме (что и дало название первому роману, входящему в сборник, - «Большой дом»), чью повседневную жизнь мы наблюдаем вместе с мальчиком: ссоры соседей, рост арендной платы, бесконечные попытки выбиться из нищеты, визиты родственников, слабоумие бабушки, которую бросили тетки и дяди Омара, девичья болтовня сестер, неясные чувства мальчика к юной соседке, арест брата хозяйки дома по политической статье.

Во втором романе («Пожар») Омара приглашают соседи пожить у родственников в сельской местности – там на первый взгляд более сытно, чем в городе, но у феллахов (арабы-земледельцы) множество своих проблем, в которых чаще всего виноваты французы: несколько юридических махинаций – и люди, веками обрабатывавшие свою землю, уже не имеют на нее прав, и появляются колонисты, чужие на этой земле, предпочитающие закрывать окна шторами и представлять, что они где-то в другом месте. Но и свои местные - зажиточные арабы - тоже могут стать противниками простых людей, подставить их, способствовать их тюремному заключению.

Мне показалось, что повествование в обоих романах несколько обрывочное, многие эпизоды не имеют начала или конца. Перед читателем проходит череда персонажей со своими историями, больше бедами, чем радостями, а также ряд событий, так или иначе показывающих ростки национального самосознания (учитель в школе дает урок о родине и уже не довольствуется книжными ответами детей о «матери Франции») и в то же время самопринижение многих алжирцев (обыватели, судача о политической деятельности, добавят: «Куда они сунулись против французов, до которых далеко»). Да и сами романы начинаются без долгих вступлений и обрываются (они больше даже на повести по жанру похожи).