2.5 Кнопка и Скрепка спешат на помощь

Так вот ты какой, производственный роман про разведчика. Канцелярия, бюрократия и душевная камасутра. Это ж в какой позиции надо топтаться по собственному лицу, чтобы на нём не отражались бесконечные священные мысли о родине. Кстати, у Белова это не всегда получалось. Цать раз за два тома он корил себя за то, что не сдержался и выплеснулся нервами в лицо врага, поставив на грань срыва очередной виток операции. На самом деле с операциями ему настолько везло, что даже явись он на службу в тельняшке и с баяном, всё равно как-нибудь вырулило бы.

— Чекисткие штучки, — говорил Зубов. — Научили вас там сочинять шарады! Это не боевая операция, а сюжетик для кино!

Фильм не смотрела, наверное, там есть "сюжетик", возможно даже с приключениями. Книга в этом смысле крайне уныла; действия там на 200 страниц. Еще на 500 - кропотливое описание жизни шпиона в тылу врага; не берусь судить, мне это не интересно, но выглядит натянуто. "Школа разведки" - глупость какая-то, ну кто поверит, что можно обучить на разведчика вот так, по учебным фильмам, с наставниками из наших же, вне языковой среды, за пару лет ("в канун второй мировой"). И потом получать от истинных арийцев комментарии в духе:

— Да, ты прав. Ты типичный немец. Тебя можно было бы выставить в расовом отделе партии как живой образец арийца.

По поводу языка ремарка посмешила:

Оказалось, что его учителя, прекрасно знавшие все диалекты, понятия не имели о немецком воровском жаргоне, и Вайсу пришлось здесь, на месте, пополнить свое филологическое образование.

Короче к настоящей шпионской деятельности это фэнтези для советских школьников вряд ли имеет отношение, но оно и не должно, художественный же текст. Если бы к семистам страницам канцелярских приключений не примешалось ещё столько же страниц пропагандистcких агиток. Совсем без пропаганды советскому тексту нельзя, понятно, но тут же топор вешать можно. Иногда казалось, что одно и то же по десятому разу читаю. В принципе так и было. Автор нудно долбит в одни ворота, все плохие, только советские хорошие. Вариаций у рефрена ноль. Все в сговоре против СССР, советские люди не сдаются, не пьют, не бьют, не сажают, не убивают, не срут, не спят вне брака, родину и идеалы не продают, под пытками не стонут. Если допускают промах (ну там, расстреляют кого-то по ошибке), то потом искупают подвигом с гранатой в зубах. В принципе к концу книги начинаешь верить. Но потом предательская рука (еврейская кровь, что вы хотите) случайно включает СашБаша и

Бодун крепчал. Пора принять таблетку.
В ушах пищал секретный позывной.
По выходным так хочется в разведку.
Айда, ребята! кто из вас со мной?

И было бы смешно, когда бы не было так грустно, кода бы весь этот долбёж про то, какие советские прекрасные люди, не привёл бы к катастрофе. Собственно, весь текст сводится к тому, что высшая раса вовсе не арийская, а советская. Ну а как еще назвать столь идеальное и благородное скопление сознательных личностей? Когда одни против всех, и в белом, и не сгибаются, и всех спасают. Чё уж. Классные.

Когда Вайса пытают в застенках гестапо, чтобы он там в чём-то признался, его "советскую несгибаемость" ошибочно (он же типичный немец) принимают за кризис доверчивости. На самом деле это прекрасный вывод о работниках пропагандистского фронта. Они ж знают, куда попали, как крутятся эти жернова, сами же и раскручивали. Национальности у пропаганды нет, она везде одинаково долбит.

Как психолог, я вас понимаю. Вы настолько широко осведомлены в вашей методике, что у вас полностью атрофировался комплекс доверчивости, и в силу этого я лишен возможности с вами контрактироваться.

Первый раз такой глагол встретила, кстати. Устаревшая форма - договариваться.
Понятно, что палач не может договориться с жертвой, которая сама с усами. Не важно, что образ Белова-Вайса рисуется лучами божественного света и к нему не липнет ужасное слово "пропаганда", он типа наивный, трепетный и честный, как любой советский гражданин; но любому взрослому читателю же должно быть понятно, что это "слегка приукрашенный" образ. А если у читателя аналитическое мышление развито чуть лучше, так и вовсе видно, что бред полный. Но Кожевников повторяет одну и ту же мысль через каждые 2-3 страницы текста, поэтому критическое мышление начинает притупляться, просто устаешь возмущаться и становится пофиг (от пофиг до "ну ок, пусть будет так" рукой подать) - я неприятно поражена пропагандистским талантом автора. Эта пытка вполне может пробить кризис доверчивости. Помогает тихое насвистывание СашБаша ;) "хочу с гранатой прыгнуть под колеса, но знамя части проглотить успеть".

Сохранять адекватное мышление помогает и чтение классиков. Недавно прочтённая "Пошехонская старина", представляющая обширную и мощную картину кромешного крепостного бытия русской глубинки, отлично отбивает такие мыслишки, как:

У значительного же большинства (русских) полностью отсутствует естественное психологическое свойство добровольно принимать в определенных условиях некие формы рабского подчинения, чтобы продлить свою жизнь. Вначале я искал объяснение этому в их атеистических убеждениях. Но постепенно, — пойми, я еще не совсем уверен в своих выводах, ибо увериться в подобном — значит утратить многое из того, в чем мы были непоколебимо убеждены, — постепенно я стал думать, что у этого народа сознание свободы равнозначно ощущению собственного существования.

Не очень много народов приходит на ум, кто мог бы подойти под это описание, но точно не русские. А для формирования новой национальности - советский человек, мало времени прошло, даже поколение не сменилось, поэтому в принципе нелепо рассуждать о глубинных особенностях существования. Пустые, но громкие, яркие и очень привлекательные для доверчивого сознания агитки пронизывают всю книгу и тащат на дно. Это не может нравится, но должно пугать.

К концу книги количество святых деяний Вайса перевалило все мыслимые пределы, следить за ними не имело ни смысла, ни интереса. Фашистскую Германию победили, несмотря на ковровые, но щадящие бомбардировки псевдосоюзников - и ладно, все молодцы, кроме всех, за исключением нас. Главная важная мысль - удаётся любой подвиг, если защищаешь свою землю, права только освободительная война. Фашисты - это те, кто приходят в чужой дом с целью захватить. Политическая лекция со слайдами удалась. На последнем слайде - пленные русские разбирают немецкие завалы, вытаскивая женщин и детей из подвалов.

Женщина сквозь рыдания промолвила:
— Почему вы нас спасаете?
— Вы люди, и мы люди! — сказал военнопленный.
— А потом нас всех в Сибирь?
Пленный улыбнулся глянцевито блестящим от заживших ожогов лицом.
— Нет, — сказал он. — Нет. Ваш дом — ваша земля. Наш дом — наша земля. И всё. Мы не фашисты…

Понятно?