2 Ещё одна чушь

Влажные мечты Кейси Маккуистон, которые она не сумела или не успела воплотить в книжонке Красный, белый и королевский синий, нашли свою жизнь в этом, слегка фантастическом, но не менее занудном сюжете.

Книга начинается как любой другой среднестатистический любовный роман: Огаст Лэндри, поступив в колледж, перебирается в Нью-Йорк. У неё нет ни друзей, ни знакомых, потому она остаётся совсем одна в этом гигантском мегаполисе. В поисках доступного жилья, Огаст натыкается на коммуналку, заселённую персонажами, мягко говоря, специфичными, а то и вовсе безумными (это с какой стороны поглядеть). Главная героиня - барышня тоже довольно-таки чудна́я: легко поддаётся на манипуляции незнакомцев, хотя сама себя считает недоверчивой и подозрительной; носит всюду с собой нож, с которым не умеет обращаться; не осознаёт того, что её мать - абсолютно невменяемая (зато мамаша толерантная, а, значит, априори замечательная и великолепная).

Теперь Огаст вынуждена жить с целым набором инклюзивностей. Тут вам и концептуальная художница, и драг-квин, и шизик-экстрасенс, прочие представители запрещённых ныне у нас меньшинств, и даже, казалось бы, обычный парень, который в течение происходящих в книге событий осознает вдруг себя женщиной. Штош, бывает.

В съёмной хате, очевидно, далеко не всё спокойно. На работе, в дешёвой забегаловке, - тоже.
Хотя, нужно отдать должное авторше, она, как это обычно бывает в подобных современных американских произведениях, наделяет второстепенных персонажей ангельским альтруизмом, поразительной эмпатией и готовностью, ни с того ни с сего, прийти на выручку без непосредственно просьбы, а исключительно по зову сердца. Естественно, персонажи превращаются в любезных, но нереалистичных милашек. Невооружённым глазом видна стойкая вера писателя в сплочённость и дружность описываемого сообщества. А большинство подобных книг, как мне кажется, превращаются с сахарную утопию. И как вам удастся с такими изначальными данными описывать сложные конфликты, уважаемые?

Так вот, единственным островком спокойствия, где можно перевести дух и позалипать в соцсетях, становится для Огаст вонючий и набитый битком вагон метрополитена. И всякий раз в вагоне героиня замечает девушку удивительной красоты. Понемногу, слово за слово, выясняется имя загадочной незнакомки - Джейн. Джейн тоже страдает от излишней альтруистичности: каждую новую главу предваряет небольшая новостная сводка о том, как некая незнакомка приходит на помощь пассажирам. Питер Паркер нервно курит в сторонке. Хотя, честно признаться, подобные небольшие упоминания заслуг этой рокерши-вьетнамки выглядели забавно. Возможно, они - лучшее, что есть в книге.

Со временем, Огаст, ослеплённая влюблённостью, начинает подмечать странности в своей новой подружке. Она всегда в одной и той же одежде. Её невозможно встретить где-то на улицах Бруклина. А в её кассетном плеере отсутствуют батарейки. Но, самое удивительно, в забегаловке, где работает героиня висит фотография 1976 года, на которой изображена, кто бы вы думали, Джейн собственной персоной!

Вот тут и начинается ленивое выяснение "тайны". Богато удобренное буднями подруг, полными страсти. Душным нытьём на тему любит-нелюбит. И ревностью к оставшимся в семидесятых годах любовницам. В урагане чувств, Огаст пытается решить головоломку, забив как на работу, так и на учёбу. Время поджимает, ведь скоро эту линию метро закроют на ремонт. В конечном счёте, всю работу сделал тот самый драг-квин, ну да не важно.

Будет ли в книге радужный хэппи-энд - догадаться проще простого. К счастью, даже на вопрос, куда же делся брат матери Огаст, дадут ответ. Полный повестки, ага, но ответ.

В целом, книга не самая плохая, но вылизанная настолько, что все острые углы стали округлыми, а в некоторых местах и вовсе обитые поролоном. Чтобы, не дай боже, никто не оскорбился. Из-за отсутствия конфликта как такового, становится ну просто невыносимо скучно. Эта тенденция авторов к полным сочувствия и поддержки сюжетам, честно говоря, напрягает. "Искусство - это не зеркало, а молоток", цитируя некоторых известных в узких кругах одиозных личностей. Хотя у ребят, вроде Маккуистон, Гонзалес, Элис Осман, и тд и тп, даже зеркала не получается. Кривое, если только, из комнаты смеха, гипертрофированно искажающее реальную действительность. В которую они потом всем скопом усиленно верят до потери пульса. Зеркало Еиналеж, если вы понимаете, о чём я.