2 Линейка модернистскости из палаты мер и весов

Я готов признать, что это великий текст, но читать его совершенно не интересно и, скорее всего, не следует почти никому: прочитать комментарии Набокова, немного полистать сам текст для получения общего представления, послушать лекцию от переводчика романа Сергея Хоружего — и достаточно. Получать от этого текста удовольствие сложно, т. к. это скорее нечто очень концептуальное, где сама концепция каждой главы становится быстро понятна, отчего основной интерес быстро пропадает, ибо дальше переключиться интересу не на что, т. к. сюжета в привычном понимании нет, а цепь разрозненных событий-зарисовок мало чем интересна. Можно заметить стиль, но и он тут имеет скорее экспериментальный характер, местами зацикливаясь на самом себе. Если очень коротко: «Улисс» — это текст ради текста, а не для чтения.

Сюжетно роман повествует об одном дне, где помимо нескольких основных и нескольких основных-второстепенных героев, есть еще несколько сотен (тысяч?) третьестепенных и эпизодических героев, которые влезают в повествование, занимают там страницы места, а потом без вести пропадают. Иногда роль этих героев чисто фоновая, чтобы создать атмосферу или дать более четкую картину среза времени, то есть их функция более документальная, нежели художественная.

Структурно роман связан с «Одиссеей» Гомера, хотя эта связь очень эфемерна и слаба, что признают большинство исследователей текста; для меня же эта связь показалась вообще попыткой натянуть сову на глобус. Если очень сильно абстрагироваться, то практически любой сюжет с передвигающимся в пространстве героем можно свести к схеме «Одиссеи»: любой человек идущий к цели — Улисс, любая опасная женщина — Сирена, любое препятствие — Сцилла и Харибда и так далее, любой дом, по которому герой скучает — Итака. К тому же как таковой ценности у этого структурного момента нет, то есть он просто есть, чтобы быть: никаких дополнительных коннотаций и связей между двумя текстами не образуются, «Одиссея» никак не дополняет джойсовский текст, более того, по мере написания текста сам Джойс все меньше использует «Одиссею» и отходит от нее.

К тексту идут в комплект около двух тысяч комментариев (на триста с лишним страниц), объясняющих разные имена, даты, события, шутки и высказывания героев, что по объему являет собой почти половину самого текста. Большинство из всего этого относится к очень узкому времени-месту, от которого все из нас максимально далеки, так что даже после большинство комментариев вещи не приобретают смысла. Чтение с постоянным отвлечением на комментарии доставляет мало удовольствия.

Джойс проходит по всем горячим темам своего времени. Немало достается англичанам, к которым у ирландцев особая любовь. Достается евреям, женщинам, правительству, богатым и бедным, буржуазии, промышленникам и вообще абсолютно всем. Джойс явно не любит людей. При этом вроде как достается не от самого Джойса, а от персонажей, которые в тексте достаточно самостоятельные и зачастую имеют реальные прототипы.

Каждая глава претендует на свой уникальный стиль, а одна из них представляет из себя целую историю стилей, пародирующую развитие английского языка от самых старых времен до современных авторов. В дополнение к этому, строится параллель «развитие языка — развитие зародыша», при этом строится она на фоне того, как Блум с другими мужиками бухают в родильном доме, где уже вторые сутки женщина не может родить ребенка. Да, бухают в роддоме. Забавный мэшап, который, опять же, имеет исключительно концептуальную ценность.

Далее определенный интерес представляет галюценогенно-бредовая глава под титулом «Цирцея». В ней происходит апофеоз бреда, галлюцинаций, подсознательного и тайного с реальностью. Наверное, тут можно просто отказаться от термина реальность и пытаться читать эту главу надо вынося ее за рамки понятий бред и реальность. Здесь смешиваются тайные фантазии и амбиции, сексуальные девиации и табу, сливаясь в бесконечный абсурдный маскарад.

Первый раз я начинал читать «Улисса» лет 15 назад. Осилил страниц 200. Далее, лет через пять, я решил, что созрел, но не осилил и опять бросил. Начиная читать его сейчас, я уже с первых страниц понимал, что не «созрел», но решил, что надо его все же прочитать, ибо для такого текста, видимо, я не созрею никогда, но быть в курсе надо. Читал это через силу, чисто для галочки, отчаянно пытаясь за что-то зацепиться, но ничего такого не было. Пробовал вчитываться в комментарии, пробовал их игнорировать, просто погружаясь в текст, местами что-то перечитывал. Меня обычно не пугают сложные тексты и я с ними справлялся без особых проблем. «Улисс» мне просто откровенно не понравился как произведение искусства, но я его воспринял немного по-другому. Для меня он стал текстом, который является некоторой квинтэссенцией модернизма, при этом он создан не для чтения, а для того, чтобы быть неким мерилом. «Улисс» — это линейка, которой можно измерять модернистскость других текстов, сама же эта «линейка» исключительно инструмент, и читать «Улисса» это примерно то же самое, что читать линейку или любоваться молотком. Аминь.