Больше рецензий
1 февраля 2014 г. 17:24
31
5
РецензияЧарльз Диккенс — идеальный рассказчик. Не потому, что оставил после себя великое наследие — образ Великобритании своей эпохи, населённой галерей персонажей, которых снабдил яркими, запоминающимися чертами, в чём-то приукрасив их достоинства, а где-то преувеличив их недостатки. И не потому, что каждая рассказанная им история полна неожиданных развязок и неслучайных совпадений в лучших традициях викторианской литературы (когда можно даже не удивляться, что встреченный на первых страницах прохожий в итоге сыграет немалую роль в судьбе главных героев, а вскользь упомянутый дерзкий помощник портного, возможно, спасёт чью-то жизнь). Нет, главное достоинство его прозы — тонкий, чуткий и глубокий язык, пропитанный грустной (само-)иронией и светлой печалью. И в полной мере понять это можно, только погрузившись в оригинал с его неповторимой (и, боюсь, местами непереводимой) игрой слов:
"How did you come here?"
"I come here," he retorted, "on my legs. I had my box brought alongside me in a barrow."
"Are you here for good?"
"I ain't here for harm, young master, I suppose?"
Но обратимся к сюжету романа. Во время чтения меня всё не покидало сомнение: кто же всё-таки виноват в судьбе Пипа (и в равной мере Эстеллы)? Кто послужил тем катализатором, что привёл к крушению больших надежд юноши? Сама Эстелла, разбившая его сердце и оставившая его с осколками на "обочине жизни"? Или мисс Хэвишем, вырвавшая его из привычного окружения и, подпитывая его призрачные надежды, заставившая стремиться к более изысканной — и праздной — жизни? Конечно, мисс Хэвишем виновата. Как жестока ни была по отношению к ней судьба, она виновата в том, что посмела разрушить две другие жизни (или, во всяком случае, послужить их разрушению). Упиваясь своим горем, не желая пережить его, она превратила одну сироту в бесчувственную красотку, старательно подавляя в ней любовь и прочие "недостатки" и аберрации, а другого использовала как "испытательный полигон" для проверки взращённого ею бессердечного монстра. Она слишком поздно осознала сотворённое её пустой жаждой мести всему продолжающему жить миру зло. Но всё же, главным виновником — главным "кузнецом" несчастий Пипа стал… он сам. Ведь мальчик изначально был с "червоточинкой": побои и оскорбления старшей сестры позволили ему чувствовать себя непонятым никем мучеником, страдальцем, что в итоге превратило его в высокомерного, недалёкого, буквально слепого по отношению к людям вокруг него молодого человека. Все свои надежды и чаяния Пип возлагал именно на сами надежды, находясь в ожидании чуда в лице наставника, готового указать ему путь — а пока остаётся лишь ждать его (её, как он наивно полагал) появления на горизонте и тратить вверенные ему фунты и фартинги. И как же дорого обошлось ему понимание своих ошибок и заблуждений: глубокое разочарование в себе и своих надеждах, угрызения совести, вызванные безответной преданностью воспитавшего его Джо, и, наконец, принятие беглого преступника как своего истинного и не менее преданного благодетеля. "Большие иллюзии" — вот действительно меткое название для романа: именно иллюзии, растаявшие в итоге утренней дымкой и оставившие после себя лишь незаживающие раны на сердце и горький привкус разочарования во рту.